Храбрый Кролик

Зайчонок занимался тем, чем, вообще говоря, ему заниматься не положено, — рыл нору. Вернее, запасной ход из подземного убежища. Нору, конечно, он вырыл не сам — просто отыскал заброшенную и поселился в ней.

Утомительное это оказалось занятие — копаться в земле. Зайчонок остановился передохнуть и принялся разминать уставшие передние лапы.

На нору он наткнулся совершенно случайно, месяц назад, когда, устраиваясь на ночлег, пытался глубже зарыться в прошлогодние листья. Нора была узковата, но зайчонок не отличался большими размерами среди сверстников, а потому залез в неё без особого труда. Селиться в ней он, конечно же, не собирался: зайцам нельзя жить долго в одном месте, иначе хищники, прознав, легко переловили бы их. Однако ночи тогда были ещё холодные, а в норе так тепло и уютно, что зайчонок поневоле возвращался снова и снова.

От копания лапы нестерпимо ныли и не хотели слушаться. Пожалуй, придётся хорошенько отдохнуть, прежде чем копать дальше. Зайчонок, осторожно ступая на передние лапы, вылез из норы и высмотрел сквозь листву, где находится солнце. «Скоро полдень — действительно, пора сделать передышку». И он, путая следы, направился в Заячью Рощу. Там всегда собирались зайцы, и там можно было узнать самые последние лесные новости. Или просто послушать истории Старого Зайца про ловкого Ветронога.

Старый Заяц был настолько преклонного возраста, что никто уже не помнил его настоящего имени, и все звали его просто — Старый Заяц. Он весь скрючился от старости так, что когда ходил, всё время смотрел в землю, и уже не мог бегать и передвигался только с палочкой.

Именно старик и дал зайчонку имя. В тот день Щербатый, прозванный так за сколотый передний зуб, увидел зайчонка в норе и рассказал об этом в Заячьей Роще для смеха. Большинство зайцев не обратили на это известие никакого внимания, а старик подозвал Кролика и, пожевав губами, спросил:

— Значит, это ты живёшь в норе?

— Да, — немного смутившись, ответил зайчонок.

— Нам, зайцам, нельзя постоянно жить в одном месте…

— Да, но вы же живёте, — неожиданно для себя осмелился возразить зайчонок.

Старый Заяц и в самом деле жил в узкой расщелине между огромными валунами, которые во множестве валялись по всей Заячьей Роще. Ведь у немощного старика при всём желании не получилось бы на каждую ночь искать себе новый ночлег.

— Рыжему Лису не пролезть в мою расщелину, а твою нору хищник легко может разрыть. И тебе некуда будет бежать, поскольку из норы только один выход.

— А я выкопаю ещё один, запасной ход! — заявил зайчонок.

— Ну что ж, кролик, — старик усмехнулся, — пожалуй, это тоже неплохой выход.

— Дедушка, — спросил кто-то из зайчат, обступивших Старого Зайца, — а кто это такой — кролик?

— Заяц, который живёт в норе.

С тех пор зайчонка стали звать Кроликом, и он стал рыть второй, запасной, ход из норы. Дело продвигалось медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы самому зайчонку, хотя он старался изо всех сил. Может, он и бросил бы эту затею, кабы не опрометчивое заявление…

Заячья Роща располагалась на вершине небольшого холмика, откуда на три стороны прекрасно просматривались все окрестности. Старый Заяц уже нежился под лучами солнца на любимом валуне, который даже прозвали Старым Камнем. Как всегда, вокруг него собрались зайчата, расположившись на соседних валунах или просто на траве среди берёз. Глотнув воды из бьющего здесь же Заячьего ключа, к ним Кролик и присоединился.

В это время кто-то из зайчат как раз спрашивал у Старого Зайца:

— Дедушка, а почему его зовут Миша?

— Про кого это он спрашивает? — шёпотом поинтересовался Кролик у своего ближайшего соседа, Куцего — у него хвост был мал даже для заячьего, но тот лишь цыкнул в ответ.

Старый Заяц, пожевав губами по привычке, отвечал:

— Вообще-то, этого матёрого волка прозвали Белый Медведь за его большой рост, свирепый нрав и серебристый мех. Это самый огромный волк среди всех волков на свете. Со временем его стали называть для краткости Медведь, а затем и просто Миша. Прославился этот волк тем, — старик перешёл на шёпот, — что был сержантом в Армии самого Капитана.

Среди зайчат прошелестел вздох ужаса. Ещё бы — Рыжий Лис, гроза всех зайцев леса, и тот был только простым солдатом в знаменитой Армии. А тут — целый сержант! Есть от чего ужаснуться.

— А как такой огромный волк мог слушаться лиса Капитана? — спросил кто-то из зайчат.

Лисы по своей породе, конечно, несколько мельче волков, но Капитан был громадным лисом и мог помериться силой даже с волком, а потому смог собрать собственную Армию из лисов, волков и шакалов. Однако, как рассудили зайчата, он всё равно не мог быть больше самого крупного волка.

— Капитан был одного роста с Мишей. И не забывайте, что он был не только очень сильным, но ещё и неимоверно хитрым. У него в Армии служил даже настоящий медведь.

Про медведя Кролик не очень-то верил — наверное, это уж звериная молва постаралась. Не могло быть такого, чтобы у лиса под началом ходил медведь!

— Почему про этого волка-то вдруг заговорили? — вновь шёпотом обратился Кролик к Куцему.

— Он сегодня в нашем лесу в Ореховой Лощине объявился, — наконец снизошёл тот до ответа. — Вот ведь напасть какая: сначала охотники, теперь — волк…

Только сейчас Кролик понял, почему все так перепуганно и внимательно слушали старика. И ему тоже стало очень страшно. Сам лис Капитан, конечно, умер прошлым летом, но в округе ещё оставались его многочисленные приспешники, которые до сих пор сеяли ужас и панику среди всех птиц и зверей.

Жуткую пору Капитанского правления ни Кролик, ни собравшиеся здесь зайчата, конечно, уже не застали, но наслышаны были о ней предостаточно. Капитан со своей Армией уничтожил всю живность во всех лесах в округе. Особенно тяжко пришлось заячьему роду; Старый Заяц был одним из немногих, кому удалось пережить ужасные времена.

— А вот о шакале я что-то ничего не слышал, — продолжал Старый Заяц, — наверное, он ещё слишком молод.

Так этот ужасный волк заявился ещё и не один?! Кролик с трудом унял дрожь в лапах.

— Я так думаю, что Миша заглянул в наш лес не просто так, — он наверняка направляется к Рыжему Лису, ведь они товарищи ещё по Армии. Никак хитрый лис опять что-то замышляет…

— Что же нам теперь делать, дедушка? — послышался чей-то напуганный голос, кажется, Торопыжки.

— Отвечу мудростью Ветронога: увидел ты хищника — затаись, увидел тебя хищник — беги!

Имя зайца Ветронога вселило некоторую уверенность в зайцев. Ветроног жил так давно, что даже зайцев, видевших тех, кто знал его, уже не осталось. Возможно, его вообще придумали, однако его мудрости передавались из поколения в поколение и помогали зайцам выжить. Своё имя Ветроног получил не зря: по легендам, он бегал настолько быстро, что легко мог не только убежать от любого хищника, но и догнать ветер.

Конечно же, все зайчата хотели быть похожими на Ветронога, а уж истории про него они могли слушать бесконечно. У старика даже Книга имелась о похождениях зайца-легенды.

— Уж Ветроног-то сумел бы убежать даже от Миши, — заметил Быстроногий, и все согласно закивали.

— А от самого лиса Капитана с Армией он смог бы убежать? — поинтересовался Драчун, произнеся имя зловещего лиса шёпотом. Оно и понятно — все боялись даже упоминать про него лишний раз.

Тут зайчата заспорили и разделились на два лагеря; в конце концов, им пришлось обратиться к Старому Зайцу, чтобы он их рассудил.

Старик в раздумье пожевал губами.

— Думаю, Ветроног сумел бы убежать и от Армии с Капитаном, ведь есть сказ, где он ушёл от целой стаи волков…

Конечно же, все наизусть помнили эту историю!

— Я же говорил! — вскочив на самый верх большого валуна, воскликнул Быстроногий. — Когда я вырасту, я буду бегать так же быстро, как сам Ветроног, и никто не сможет меня поймать!

Быстроногий не привирал: уже сейчас он бегал быстрее всех зайчат. Все снова радостно загалдели, а Быстроногий стал даже приплясывать на камне, но, несмотря на царящее веселье, в самом воздухе чувствовались некоторые натянутость и тревога.

— Быстрые лапы — это ещё не всё, — заметил Старый Заяц. — Ветронога никто не мог поймать не только потому, что он бегал быстрее всех, а ещё и потому, что он, прежде всего, думал, куда и зачем надо бежать. От стаи волков он тоже бежал с умом. Запомните это.

Но на слова старика мало кто обратил внимание: все с жаром обсуждали, как Ветроног убежал бы от Капитана.

Всеобщий галдёж прервал зайчонок Пискля, который неожиданно вбежал в Заячью Рощу, и, споткнувшись о камни, перекувыркнулся несколько раз.

На секунду остановившись, он заверещал своим тонким голоском:

— Волк!! Волк идёт сюда! — и, словно ураган, унёсся дальше.

Началась ужасная паника, все бросились врассыпную: как гласила одна из заячьих заповедей, разбегаться всегда надо в разные стороны. Роща в мгновение ока опустела, в наступившей вдруг тишине тихо журчал родник. Остались только Старый Заяц и Кролик. Кролика в сумятице кто-то сбил с ног, и он, упав, ударился об камень. Старик же при всём желании не мог передвигаться столь быстро. Хотя, как заметил зайчонок, поднимаясь и потирая ушибленное место, он, похоже, вообще не собирался уходить со своего валуна.

Кролик уже тоже хотел дать стрекача, но, сам не зная, зачем задержавшись, поинтересовался:

— Дедушка, а почему вы не прячетесь?

Старый Заяц повернулся к нему.

— Это ни к чему — здесь самое безопасное место в лесу.

— Как так, дедушка? — удивился зайчонок, озираясь.

— Отсюда хорошо видно окрест, — Старый Заяц снова вгляделся вдаль, — и, если появляется какой-нибудь хищник, я всегда успеваю спрятаться в своей расщелине. И тут всегда столько заячьих следов, что даже Рыжий Лис, — старик улыбнулся, — не может учуять меня в моём схроне.

Умом Кролик понимал, что здесь действительно безопасно, что путь от Ореховой Лощины до норы Рыжего Лиса лежит далеко от Заячьи Рощи, но… Но в то же время, он видел, что все давно убежали, а он остался совершенно один. Кролик чувствовал, что если он останется и немножко подумает над словами мудрого зайца, то всё станет ясно и, может быть, не так страшно…

Старый Заяц, вероятно, прекрасно понимал, что творилось в душе у зайчонка, обернувшись ещё раз, он вдруг проронил:

— Всегда думай, куда и зачем бежишь.

Но терпения и смелости Кролику не хватило — страх пересилил, и он бегом покинул Заячью Рощу, оставив Старого Зайца наедине со своими размышлениями.

Он пересёк Грибной Пригорок, перескочил Быстротечный Ручей и углубился в Большую Дубраву. «А куда это я направляюсь?» — вдруг осадил он себя и замедлил бег. В голове тут же всплыла мудрость Ветронога, сказанная Старым Зайцем.

Думай, куда и зачем бежишь. Домой возвращаться слишком опасно: запасной выход ещё не готов. Пожалуй, нужно подождать, пока волк с шакалом уйдут из леса, и только после можно будет вернуться в нору, чтобы закончить работу.

Думай, куда и зачем бежишь. Если хищники направляются к Рыжему Лису, то ему лучше идти не в Дубраву, а пойти вдоль Быстротечного Ручья, вниз по течению. Решив так, Кролик начал забирать вправо, повторяя про себя, словно заклинание, слова Старого Зайца.

Но выскочивший вдруг навстречу зайчонок Одноухий своим страшным шёпотом «Волк!» и вращающимися большими глазами снова вселил в Кролика страх. Удирать всегда надо врассыпную, и, повернув совершенно в другую сторону от того, куда планировал, Кролик дал стрекача. Следующий в ужасе мчащийся зайчонок криком «Охотники!» ещё приумножил его страх, и Кролик уже в панике припустил без оглядки.

Он бежал, ничего не соображая и не разбирая дороги, он спотыкался обо что-то, но тут же вставал и снова бежал… В голове у него крутилось только одно: «Думай, куда и зачем бежишь», но смысл слов из-за страха уже никак не воспринимался. Он даже не запутывал следы, нарушая самую первую заячью мудрость.

Споткнувшись в очередной раз, Кролик перекувыркнулся и залетел под корягу в кустах, где и остался лежать совершенно обессиленный. Только через несколько минут, немножко отдышавшись, Кролик смог наконец приподняться, чтобы осмотреться.

Прямо перед ним лежала небольшая живописная поляна, которая, как это ни странно, была совершенно незнакома зайчонку. Где же он очутился? Кролик не мог далеко забежать, чтобы в одночасье оказаться в совершенно неизвестных краях, — он же не такой стремительный, как Быстроногий.

На краю поляны, в тени деревьев, рядом с кустами, где он прятался, Кролик разглядел небольшой дощатый сарайчик. Его он тоже видел в первый раз, хотя такую постройку в лесу он должен был знать… «Постой-ка! Ведь это же поляна самого…»

И тут, словно в подтверждение его догадки, из-под небольшого куста можжевельника в центре поляны показался, видимо, из норы, лис ярко-рыжего окраса — не кто иной, как сам Рыжий Лис собственной персоной!

Кролик его никогда до этого не видел, однако догадаться было нетрудно. Зайчонок прижался к земле и обмер от страха. Вот это он добегался. В голове снова всплыло: думай, куда и зачем бежишь. И только теперь Кролик понял в полной мере, что на самом деле означали эти слова.

Но — слишком поздно. Лис прошёлся несколько раз возле входа в свою нору, а затем неторопливым шагом направился в сторону кустов, где лежал зайчонок. Кролик и рад был бы дать дёру, но лапы будто отказали, и он не мог даже шевельнуться. В голову закралась совершенно неожиданная мысль, что если бы он был маленьким опавшим листиком, Лис прошёл бы мимо и не обратил бы на него никакого внимания. Кролик закрыл глаза…

—

Кролик бежал обратно — в Заячью Рощу. Теперь он мчался по-заячьи: непрестанно петляя и путая следы и постоянно озираясь по сторонам. Думая, куда и зачем он бежит.

Но бежал, обуреваемый совершенно противоположными чувствами. С одной стороны он чувствовал неимоверное облегчение от того, что ему удалось вырваться незамеченным из самого логова хищников. В то же время он ощущал себя чуть ли не героем — первым зайцем, побывавшим на поляне самого Рыжего Лиса!

Никогда ещё он не видел хищников так близко. Вначале было очень страшно. Страшно до жути. Когда Рыжий Лис подошёл к сарайчику, Кролик даже закрыл глаза, прощаясь с жизнью. Вот-вот хищник должен был его учуять… Однако тот со скучающим видом просто осмотрел дощатое строение и отправился обратно в свою нору. Но зайчонок ещё долго не мог даже шелохнуться от сковавшего его страха.

Осмелев, он, наконец немного размял затекшие лапы и даже начал подумывать о том, чтобы уползти прочь. Но тут из норы опять показался Рыжий, и Кролик снова замер от страха. В этот раз вылезать наружу хищник не стал — окинув равнодушным взглядом окрестности, он исчез обратно. Зайчонок облегчённо вздохнул.

Поначалу он было подумал, что ему несказанно повезло, и лис его попросту не заметил. Однако появившиеся следом Миша и Мелкий тоже не обратили на него внимания! Когда хищники начали готовить обед, они расположились на расстоянии всего одного прыжка от того места, где прятался Кролик, и всё равно его не заметили. Увидеть его в кустах под корягой они, конечно, не могли, но Миша его определённо учуял. Может, там место было какое-то особенное?

Кролик остановился как вкопанный так неожиданно, что чуть было не перекувыркнулся. Он вдруг вспомнил слова из разговора хищников там, на поляне: добыча возле логова не водится. Теперь всё стало ясно. Вот почему на него не обращали внимания, хотя и чуяли — никому из хищников даже в голову не приходило, что рядом с норой лиса может оказаться зайчонок.

Кролик возобновил свой бег. Добыча возле логова не водится. Кажется, высказывание принадлежит самому лису Капитану. А ведь очень верные слова: ни один заяц по доброй воле даже и близко не подойдёт к логову хищника. Если только не по случайному стечению обстоятельств, как Кролик… Умён был лис Капитан, но и он не мог предусмотреть всего.

И каким же Капитан был огромным, если был одного роста с Мишей! Этот волк на целых полторы головы выше Рыжего Лиса, а над шакалом и вовсе возвышался словно скала.

Навстречу выскочил Торопыжка с вытаращенными глазами, но не успел Кролик и слово сказать, как тот с надсадным шёпотом «Волк идёт сюда!» скрылся в кустах. Похоже, паника в лесу всё ещё продолжалась.

Кролик и сам чуть было не поддался страху, хотя прекрасно знал, что волк с шакалом, только что отобедав, принялись чинить сарайчик Рыжего Лиса. Только тогда, воспользовавшись поднявшимся шумом, Кролик наконец и осмелился выбраться из кустов и удрать.

В Заячьей Роще царила обстановка всеобщего страха: казалось им пропитан самый воздух. Зайчата постоянно перескакивали с камня на камень и беспокойно оглядывались окрест; лишь Старый Заяц всё так же сидел на своём валуне.

— Волк сейчас у Тополиной Заводи, — поднимаясь на пригорок, где произрастала рощица, услышал Кролик захлёбывающийся голос какого-то зайчонка — вероятно, только недавно прибежавшего.

— А ты сам волка видел? — спросил Старый Заяц. Казалось, что он какой-то уставший.

— Его видел Длиннохвостый — он как раз выскочил мне навстречу, и мы бросились врассыпную.

— Я видел волка, — подал голос Кролик, и все тотчас же повернулись к нему. — У поляны Рыжего Лиса.

— Как ты там оказался? — тут же спросил Старый Заяц, остальные лишь удивлённо охнули.

— Совершенно случайно, — Кролику не захотелось признаваться, что он очутился там по своей же глупости. — Бежал, бежал и… — он замолк, смутившись.

— Всегда думай, куда и зачем бежишь, — промолвил старик как-то вскользь, без всякого наставления, но Кролику стало очень стыдно. — Что там делал волк?

— Он с шакалом чинил сарайчик Рыжему Лису.

Кролик хотел рассказать всё, что видел и слышал, находясь в такой близости от хищников: про сарайчик, про новую затею лиса, про дыру на крыше… Но тут в Заячью Рощу прибежал ещё один зайчонок с новыми сведениями о Мише, и всё внимание обратилось на него. В этот раз волк «оказался» в совершенно другой стороне леса, Кролик порывался сказать, что этого не может быть, но его уже никто не слушал — благоразумие никогда не было сильной стороной зайцев.

Наверное, так продолжалось целый день, понял Кролик. Кто-то прибегал со свежими вестями, будоражащими всё общество, кто-то, не выдержав атмосферы страха и волнения, убегал. Уже никто не верил всем этим новостям, но всё равно слушали, охали и боялись. Оттого и Старый Заяц выглядел таким уставшим. Попробуй-ка целый день проторчать в такой нервной обстановке!

Кролик чувствовал, как страх медленно, но верно вползал и в его душу. Беспокойно сидевший рядом зайчонок вдруг подскочил на месте и, ни с того ни с сего, стремглав бросился бежать вниз по пригорку, не разбирая дороги. И Кролику стало страшно, но не от того, что сюда могли заявиться хищники. Он испугался, что здесь с ним рано или поздно случится то же самое. «Надо уходить отсюда, — решил он. — Второе бешеное путешествие может закончиться не столь благополучно».

Уже вечерело. Кролик слез с камня, на котором сидел, и лёгкой трусцой побежал прочь. Вот только куда направиться? Хищники пока заняты сарайчиком, а потому можно, пожалуй, и в свою нору вернуться. Кролик остановился — туда ему не хотелось.

Пришла совершенно невероятная мысль, что сейчас действительно безопасно у дома Рыжего Лиса. Добыча возле логова не водится. К тому же там все хищники на виду — не надо бояться, что кто-нибудь наскочит на тебя откуда-то из-за кустов. Больше всего пугает неведение. Ведь сейчас Заячьей Роще ничего не грозит, зайцы сами нагоняют на себя страху.

И Кролик неожиданно даже для самого себя направился в сторону жилища Рыжего Лиса. Пробирался он с подветренной стороны. Конечно, нельзя сказать, что он не боялся, — несколько раз Кролик порывался повернуть назад и дать стрекача.

Наконец, еле дыша от страха, зайчонок оказался под знакомой корягой в кустах за сарайчиком. Но это был совершенно другой страх, чем в Заячьей Роще. Там он был какой-то всеобъемлющий и безысходный; здесь же было просто страшно устроить нечаянный шум.

Миша и Мелкий досками закрывали дыру в стене сарайчика: шакал держал доску, а волк камнем приколачивал её гвоздями. Большая часть работы, как видел Кролик сквозь листву, уже была проделана.

После очередного удара камень в передних лапах Миши раскололся надвое.

— Ну-ка, Мелкий, — отшвыривая осколки, приказал волк, — найди-ка мне другой камень.

Шакал, встав на четыре лапы, начал рыскать около сарайчика. У Кролика замерло сердце, но хищник нашёл камень быстро, не углубляясь в заросли кустов, где прятался зайчонок.

— В Армии у нас был молоток для таких дел, — посетовал волк. — Вот им забивать гвозди одно удовольствие.

Хищники продолжили чинить сарайчик, вернее, как заметил Кролик, основную работу выполнял волк, а шакал больше суетился, чем трудился. Миша приставлял доску на место, Мелкий подавал ему гвозди и придерживал доску, пока волк её заколачивал. Работа шла споро, однако с последней доской случилась заминка. Миша уже приставил её к стене, закрывая полностью прореху, как раздался писк Мелкого:

— Гвозди кончились.

— Как кончились? — нахмурился волк. — Ну-ка поищи хорошенько.

Но гвозди действительно кончились — Миша даже посмотрел сам.

— Охотничьи капканы! Последняя доска осталась.

— А может просто прислонить её? — подал идею Мелкий. Новые мысли всегда появлялись у шакала, хотя главный у них вроде бы волк.

— Лис начнёт проверять — отвалится.

— А если камнем прижать хорошенько?

Волк задумался на некоторое время, а затем, приставив доску плотнее к стене, закрепил её снизу камнем, который держал в передних лапах. Затем, немного отступив и оглядев результаты своего труда, он удовлетворённо изрёк:

— Готово!

Мелкий, встав рядом, важно кивнул. Кролик затаил дыхание, но на этот раз не от страха. Ведь тот, кто окажется запертым в сарайчике сможет выбраться, вышибив эту самую не прибитую доску. Обязательно нужно будет рассказать про это в Заячьей Роще.

— Начинай собирать вещи, а то уже темнеет — велел Миша своему товарищу, а сам направился к кусту можжевельника, в зарослях которого находился вход в нору лиса.

Ему одному присущей медлительностью Мелкий начал укладывать вещи в мешок: две ложки — большую и маленькую, поварёшку, оселок, нож, котелок и шкуру оленя.

Волк, просунув голову глубоко в листву можжевельника, рыкнул так громко, что не только Кролик, но и Мелкий подскочил на месте:

— Рыжий Лис!!

Мгновение спустя из зарослей вылез хозяин норы.

— Чего так орёшь? — сердито пробурчал он. — У меня нора чуть не обвалилась!

— Я думал, ты спишь, — ничуть не смутился Миша. — Принимай работу.

Всё ещё хмурясь, лис подошёл к сарайчику. Сначала он осмотрел дверь. Что он там проверял, Кролик со своего места не мог видеть, но прекрасно слышал, как несколько раз открывалась и закрывалась дверь.

Когда Рыжий появился на этой стороне, Кролик по смягчившемуся выражению на его морде заключил, что работа его устраивает. Лис внимательно осмотрел отремонтированную стену сарайчика и простукал несколько досок. Не забитая доска от этих действий пошатнулась и начала выскальзывать из своего гнезда. Мелкий, восседавший в сторонке на мешке, уже открыл было пасть, но ничего сказать не успел — Миша как бы ненароком опёрся передней лапой о стену и ловко прижал доску обратно.

— Что скажешь, Рыжий?

— Годится. — Похоже, лис ничего не заметил. — Спасибо, Миша.

— Не за «спасибо» работаем, — осклабился волк. — Ну, раз дело закончено, Рыжий, мы пойдём. Если что — обращайся.

Лис кивнул и пошёл к своей норе. Едва он скрылся, Миша сразу же поправил злополучную доску.

— Годится… — еле слышно бормотал Мелкий. — Мы ему такой сарай отгрохали, а он — «годится». Сам пляшет, наверное, от радости, что дохлого рябчика нам подсунул…

— Всё собрал? — обернулся Миша к шакалу.

— Так точно.

Странный ответ. Кролик даже не сразу понял, что он означает. Волк же довольно ухмыльнулся и, сняв с дерева оставшуюся добычу: тетерева и рябчика, — перекинул её себе через плечо.

— Тогда пошли, — бросил Миша и, не дожидаясь шакала, крупно зашагал прочь.

Мелкий, тяжко вздохнув, взвалил мешок и засеменил за своим товарищем. Хищники быстро скрылись в густом подлеске, но Кролик ещё долго слышал в вечернем затихающем лесу тяжёлую поступь волка.

«Завтра непременно надо рассказать всем в Заячьей Роще про не прибитую доску», — думал Кролик, зевая и устраиваясь поудобнее под корягой. Кому-то это может спасти жизнь. С этой мыслью он и заснул…