Крисс сидел на ступеньках отцовского трона и тоскливо разглядывал собственные ладошки. Они были в меру чумазыми, в меру поцарапанными – точно такими же, как и у всех восьмилетних мальчишек, обретающихся в замке. Отец ещё вчера обещал, что сходит с ним на конюшню и покатает на своём Алфее – белоснежном, прекрасном жеребце, у которого были чёрные глаза и мягкие розовые губы. Когда конь брал  с маленькой ладони Крисса подсоленные сухарики, эти губы бархатисто шлепали его по пальцам, и мальчик смеялся, потому что было щекотно.

Но с утра к отцу пришла очередная делегация. Укутанные в богатые ткани, как конфеты в цветные фантики, представители Торгового клана Сигистры пришли просить Великого Властителя Скарру о защите от совсем обнаглевших пиратов, чьи узкие быстроходные аши косатками нападали на купеческие торговые караваны, грабили и сжигали их, а людей забирали в рабство. Везло лишь тому, кто хладным трупом опускался на морское дно. Пираты возвращались на свои туманные острова, такие далёкие, что даже самые зоркие глаза с верхушки Коры в солнечную погоду не могли их разглядеть. Крисс тоже пробовал, ведь замок отца располагался у подножия горы, и мальчик часто поднимался вверх один, тайными тропами, известными только членам королевской семьи. На плоской площадке, поросшей вереском и синими цветами, сок которых сильно жёг кожу, было необыкновенно красиво. Дух захватывало, стоило только посмотреть вниз. Там рассыпалась цветным драже затейливых строений столица Скарра-Тана, в порту стояли чужие корабли с флагами, один другого красочнее, в небе кружили ястребы, тучи чаек, весело пищали ласточки, обжившие южный склон, покрытый мягкой землей, в которой они делали свои норы.

Крисс подолгу сидел на самом краю, ладонью гладя изумрудный ковер травы. И ветер трепал его выгоревшие на солнце волосы, в которых лисятами играли рыжие искры,  а иногда смахивал скупые мальчишечьи слезы. Крисс был трусом – о чём ему не уставали напоминать старшие братья Кронн и Крайсс. Впрочем, высота его не пугала. Он страшился другого…

Лошадей Крисс тоже не боялся и так мечтал, что отец пойдёт с ним на конюшню сегодня! Ведь выдался чудный денёк начала лета, с молодой синью неба, не запылённой, яркой листвой, тёплым ветром, дующим с моря и зовущим за собой в полет...

Мальчик, наверное, в двадцатый раз тяжело вздохнул и, перевернув ладонь, принялся разглядывать не очень чистые ногти.

– Крисс! – позвал отец. – Давай завтра сходим к Алфею? Сегодня у меня не получится. А сейчас иди, поиграй.

– Хорошо, папа, – уныло ответил Крисс и посмотрел на отца умоляюще – вдруг передумает, увидев, какой он послушный.

Но Властитель уже отвернулся к послам и потерял к сыну всякий интерес.

Следуя к покоям матери прихотливо изогнутыми переходами замка, задумавшийся Крисс запоздало услышал быстро приближающиеся голоса братьев. Оба они – высокие, стройные, беловолосые – резко остановились, увидев его, и переглянулись, блеснув глазами.

– Кто у нас здесь? – спросил Кронн, появившийся на свет несколькими минутами раньше Крайсса. – Неужели мышонок осмелился выползти из своей норки под мантией Великого Властителя Скарра?

– Ну что ты, – тут же поддержал его брат-близнец, – разве это теплокровное? Это всего лишь змеёныш, который заполз с заднего двора, где обычно змеи греются на помойке.

– Точно! – хохотнул Кронн и двинулся к Криссу с явным намерением натянуть ему нос на ухо или наоборот. – Рождённый ползать, летать боится!

Крисс живо отбежал подальше от братьев, показал им язык и закричал:

– Сами вы змеи-альбиноски! Альбиноски, альбиноски…

Близнецы дружно припустили за ним. Оба почитали себя красавчиками (не без оснований, надо признать) и были оскорблены до глубины души.

Мальчик нёсся с такой прытью, словно за ним гнались не родные братья, а стая демонов, щелкая зубами длиной в коготь дракона. Он не имел желания в который уже раз вылезать из фонтана в замковом саду, сделанного в виде глубокой золотой чаши с плещущимся в ней морским змеем; или выпутываться из гобелена со сценами рыцарской охоты. Братья любили закатывать Крисса в этот вонючий старый ковер и забрасывать после в какие-нибудь пустые покои, коих в огромном дворце было полно. Конечно, по-своему они любили его. Обидь его кто-нибудь другой, отомстили бы страшно, ибо уже достигли совершеннолетия и имели право пользоваться той особенной, ни на что не похожей магией, которая была свойственна только их народу. Но они всерьёз считали, что, постоянно доказывая Криссу, какой он маленький, слабый и никчемный, можно заставить его стать другим. Хм. Он и сам был бы не прочь преодолеть свой страх, но как только представлял… В общем слюна наполняла рот горечью, сердечко заходилось в припадке, и он с грустью думал, что никогда – никогда! – семья не будет гордиться им.

В этот раз все пути к отступлению были закрыты. В правом коридоре мерцал простейший щит, наверняка поставленный Кронном, в левом потрескивала хитроумная Птичья Сеть Крайсса, лишающая всех, находящихся в пределах двадцати шагов, возможности двигаться. К слову сказать, за ней уже застыл один из слуг, который пытался не вовремя прошмыгнуть мимо. Только средний коридор, который вёл в чертоги Властительницы Йоланны, был свободен. Мама запрещала колдовать рядом со своими покоями и гневалась, если сыновья не изволили её слушать. А в гневе Красная Йола была страшна. Даже Скарра предпочитал в такие моменты покидать замок, ссылаясь на неотложные дела.

Крисс со всех ног припустил в ту сторону и остановился только, когда понял, что громко хохочущие братья уходят, прекратив погоню. Он смотрел им вслед – высоким, широкоплечим, с одинаково белыми волосами, чуть не достающими до лопаток, и отчаянно хотел быть таким же. Сильным. Красивым. Смелым.

Тёплый ветерок на миг взъерошил его вихры цвета карианского меда, пощекотал нос. Мама почувствовала, что сын рядом, и звала к себе. Крисс с радостью откликнулся и поспешил в её чертоги.

Властительница сидела в будуаре, выдержанном в бежево-оливковых полутонах. Изящное платье цвета молодой зелени, украшенное тончайшей золотой вышивкой, облегало стройную фигуру, подчеркивая достойные формы. Красные волосы Йоланны были распущены по плечам и, глядя в волшебное зеркало, Властительница медленно водила по ним черепаховым гребнем. Крисс замер на пороге, не в силах поверить в своё счастье. Иногда – о, очень редко! – мама разрешала ему помочь расчесать свою густую шевелюру. И Крисс, полный благоговения и восторга, гладил гребнем её локоны тёмно-медного цвета, пропускал сквозь пальцы, чтобы они текли-текли-текли драгоценной рекой…

Но его надежде не суждено было сбыться.

– Ты опробовала на нём заклятие Вейнара? – воскликнула Йоланна, и Крисс понял, что она не просто любуется собой, а общается с очередной подругой.

Он подошел и встал рядом. Властительница нахмурилась, отвернулась от зеркала, оглядела сына и легко коснулась губами его щеки.

– Покажи мне руки! – сказала со вздохом.

Взяла Криссовы ладошки в свои и потянула к волшебному стеклу.

– Вот, смотри, Риа! Опять грязные! Ну что с этим делать, а?

Крисс расслышал мелодичный смех Зелёной Риайли – герцогини Твиренской, супруги одного из главных папиных советников.

– Я посмотрю в нашей библиотеке бытовой магии, моя прекрасная Йола! – воскликнула зеленоволосая нимфа, улыбаясь с той стороны зеркала.

Она держала алмазную пилочку, одновременно с разговором придавая ноготочкам более изысканную форму стилетов – последнее веяние столичной моды.

Властительница кротко вздохнула – это она умела – поднесла ладошки сына к губам и дунула. Грязь моментально исчезла, в том числе из-под ногтей, а кожа заблагоухала лавандой, которую Йола обожала. Крисс наморщил нос.

– Ну, все, – Йоланна взъерошила его волосы – не такие красные как у неё, а теплого медового оттенка. – Иди поиграй, Крисс.

– Да, мама! – покорно сказал мальчик и пошел прочь.

– Ну и как? – донёсся до него жадный шепот Йолы, которая уже забыла о сыне. – Каков был эффект?

Он плотно притворил за собой обшитую листовым золотом дверь в чертоги, и всерьёз задумался о том, куда пойти и чем заняться. Можно было на одном из внутренних дворов замка погонять мяч или покидать кольца с дворцовой ребятней. Или спрятаться под огромным столом в библиотеке отца, поиграть в пиратов с Далёких островов, а потом, умаявшись от бесконечных опасностей и абордажей, прикорнуть до ужина. Чтобы ночью, под ровным свечением магического огонька (Крис несказанно гордился тем, что уже мог его наколдовывать!), почитать очередные «Приключения Отважного Рыцаря Озиллы Крокцинума*, спасшего сотню невинных дев и собственной дланью зарубившего две сотни драконов» (История сорок шестая: «Спасти или погибнуть»!). Крисс любил читать книги с самого заглавия, и эта самая «длань» в сочетании с двумя сотнями его всегда несказанно смешила.  

Мальчик всё-таки вышел во двор, залез в стоящую там пустую телегу и пригорюнился.

Дети, среди которых были и дворянские отпрыски, и ребятня замковой прислуги, играли вместе по старинному обычаю, строго соблюдаемому Властителем Скаррой.

– Как ты узнаешь, кто из них прикроет тебя в бою, а кто нет, – не раз говорил отец Криссу, – если не будешь общаться каждый день и поровну делить радости и печали?

Слова эти принадлежали деду, могучему Белому Ваалю, объединившему под своей дланью разрозненные кланы и создавшему государство, которое стало непоколебимым, как небо, и всеобъемлющим, как океан.

– Иди к нам, Крисс! – закричали его приятели, азартно рубившиеся деревянными мечами. – Мы играем в Озиллу!

– Я только посмотрю, – ответил Крисс, стараясь не потерять достоинства.

Не было у него настроения изображать ни одного из славных друзей-рыцарей упомянутого героя, ни гадкого зеленомордого орка, ни коварного гоблина, ни туповатого тролля.

Приближалось время обеда. Одна за другой выглядывали из внутренних окон замка женские головки – привлекательные и не очень, украшенные затейливыми прическами или чепцами и косынками прислуги. И раздавались голоса, звавшие детей к столу. Крисса не звал никто. На совместные обеды у королевской четы давно уже не было времени, братья предпочитали перекусывать в городе и в пригородах, где с удовольствием наводили шороху, развлекались с девицами или охотились по окрестностям.

Конечно, если бы сейчас мальчик пошёл на кухню, тамошний повар – толстяк и увалень Пино – налил бы ему полную миску сытнейшего густого варева, которое он называл супом, положил бы на тарелку еще скворчащую отбивную, а напоследок сунул бы ломоть хлеба размером с половину каравая, намазанный медом – взять с собой, чтобы с аппетитом съесть где-нибудь на верхотуре. Но, несмотря на то, что желудок уже давно урчал, Крисс упрямо поджал губы и на кухню решил не идти. В нем росла обида на весь мир, на этот день, так хорошо начавшийся и пустивший всё насмарку, на родителей, которым он совсем-совсем не нужен. Да! Вот именно! Все дело в этом! Он трус – потому никому не нужен! И никто его не любит! И никогда ему не стать Великолепным, как мечтал отец, или Оранжевым, как уверяла мать, чей колдовской дар всегда предугадывал масть.

От осознания этого Крис даже всхлипнул, готовясь расплакаться. Но вдруг подумал, что негоже принцу рыдать на виду у всего дворца. Стиснув зубы, он скатился с телеги и бросился бежать бесконечными коридорами в восточную башню – оттуда ажурный мостик вёл на одну из потайных троп к вершине горы. Мальчик взлетел на скальную площадку Коры дикой белкой, задыхаясь не сколько от усилий, сколько от невыносимой боли в груди, в которой он ещё не умел распознать горе. И здесь упал ничком, наконец, дав выход слезам. Кому он, такой, нужен? Мало того, что не наследник престола, так еще и трус. Трус, трус, трус…

Ладошки, снова ставшие грязными, сердито шваркнули по щекам, стирая влагу. Крисс подошел к каменистому краю и засмотрелся вдаль. Над океаном играли две белые птицы. Большие прекрасные птицы, выводящие вензеля и виньетки на перистых облаках, которые светящимся куполом накрыли залив. Они прошивали небесный туман мощными взмахами крыльев и камнем падали в седые волны с огромной высоты, чтобы вновь взлететь, подкинутые пенными гребнями. Перестав плакать, Крис следил за ними и не отводил взгляда. Мрачная решимость проступала на его лице. Есть только один способ покончить со страхом… и с тем, что его, Крисса, никто не любит. Ведь он никогда не боялся высоты! Только полёт страшил его…

Крисс представил, как будут убиваться родители над тем, что останется от его тела, как молча и скорбно будут стоять рядом братья, вспоминая все те насмешки и оскорбления, что бросали ему вслед, и… сделал шаг в пустоту.

Ветер ударил в лицо, разом высушив ещё мокрые глаза. Обрыв был отвесным до самого низа: ни выступающих камней, ни деревьев, чудом удерживающихся на склоне, ни острых скал у основания – Криссу предстояло лететь без препятствий. Он и летел. И шептал себе, что ему ни капельки не страшно, хотя страшно было очень. Как вдруг тело сжалось пружинкой, а потом растянулось, налившись густым красным сиянием. Трансформация застала мальчика на середине пути к земле. Ветер зацепил, а затем насильно развернул широкие кожистые крылья, коконом укутавшие тело, замедлив падение. Крисс посмотрел на неумолимо приближающуюся землю и мимолетно удивился, как много больше видит его новый – узкий, будто «кошачий» – зрачок, по сравнению с человеческим. Воздушный поток мягко толкнул под брюхо, словно убеждал: «Давай, малыш, попробуй!». И, зажмурив глаза, Крисс сделал первый мах, неуклюжий и неровный. Поняв, что может удерживать себя в воздухе, отчаянно захлопал крыльями, пытаясь уловить тот ритм, который мог поднять обратно, ведь задние лапы – вытянувшиеся, четырехпалые, с рубиновыми когтями – уже вовсю скребли верхушки деревьев, сбивая листья и ломая ветви. Крисс изящно изогнул назад длинную шею в чешуе цвета старого меда и сердито посмотрел на крылья. Те сразу стали вести себя приличнее. Так, поминутно оглядываясь, он поднялся почти до обрыва, с которого прыгнул. Теперь было не страшно – ведь высота никогда не пугала его! Страшен был момент трансформации, в которой, как оказалось, не было ничего особенного, кроме ощущения, что ты наелся и сейчас лопнешь, если не распустишь ремень. Таким ремнём стали крылья, готовые унести истинную сущность Крисса к облакам.

Внезапно две тени накрыли сверху. Сразу стало темно, словно некто съел солнце. Крисс ещё не умел в полете переворачиваться на спину и выставлять навстречу нападающим страшные загнутые когти. Но он инстинктивно метнулся в сторону, и оскалился, как ему представлялось – угрожающе, навстречу опасности.

– Кто здессь у насс? – сказал один огромный белый дракон другому, тоже белому. – Неужели это нашш повзрослевший братишшшка? Как думаешшь, Белый Крайсс?

– Похошше, ты прав, Белый Кронн! – отвечал второй, хохоча всей зубастой пастью. – Он больше не трусс…

– Пожжжалуй, он молодецссс! – задумчиво прошипел старший.

– Но всё равно неуклюжшшш! – воскликнул средний, насмешливо мазнул гибким хвостом по морде Крисса и, мощно махнув крыльями, рывком поднялся к облакам.

– Догоняй, Оранжевый! – вскричал Кронн, устремляясь следом. – Догоняй, карапузссик!

«Я не карапузик!» хотел было завопить Крисс, но вдруг осознал то, что сказал брат. Белый Кронн назвал масть! Он признал его равным!..

Прекрасные драконы, похожие на отца – Великолепного Белого Скарра, играя на воздушных потоках, уносились прочь, звали за собой. Но маленький дракончик цвета старого меда с играющими на крыльях красными искорками не спешил. Крисс вдруг понял, что совсем скоро наступит день, когда он будет лететь бок о бок с ними во влажной дымке небес, откусывая зубастой пастью сладкие куски облаков и играя на волосах ветра, как на арфе. А может быть, даже вырвется вперёд, ведь он ловок и быстр. Очень быстр! Близнецам никогда не догнать его без своих колдовских штучек, от которых он пока не умеет обороняться. Но придет время, и он, Оранжевый Крисс, станет таким же сильным и смелым, ловким и красивым, как его братья. А может быть… даже лучше!