ВНИМАНИЕ! Полный текст рассказа содержится в архиве и загружается чере опцию "Скачать с сервера".

Прогулки по облакам

Смерть есть радость, награда, неизмеримое счастье, хотя и сопровождается на Земле болью.

К.Э.Циолковский

I

Вокруг только густой мрак – хоть глаз выколи. Он протягивал руки вперед и, пытаясь нащупать что-то в темноте, медленно шел вперед. Ноги глубоко увязали в мягкой хлюпающей жиже.

И вот наконец ладони натолкнулись на резную поверхность старинной кованой двери. За спиной раздался угрожающий звук, и непроглядная тьма за плечом вспыхнула парой рубиновых глаз. Сердце забилось как сумасшедшее, но тяжелая дверь никак не хотела поддаваться, и тогда он закричал, закричал что было силы – и проснулся.

Какое-то время Евгений с облегчением вслушивался в пружинистое тиканье часов на столе и дыхание спящей жены, тщетно пытаясь снова заснуть. Наконец осторожно, чтобы не разбудить Танюшу, вышел на кухню.

Он даже не успел докурить, когда теплые ручки ласково обвились вокруг его шеи.

— Ты чего вскочил? Сейчас только четыре утра.

Евгений взглянул в по-детски сощуренное от света личико жены и улыбнулся.

— А ты зачем встала?

— Тебя потеряла. Что-то случилось?

— Не стой босая на полу, простудишься.

Таня послушно забралась с ногами на стул.

— Итак?

— Да просто кошмар приснился. Уже второй раз один и тот же... На работе сложности, вот всякая жуть и мерещится. Не волнуйся, все нормально. Иди ложись, пусть хоть кто-то из нас выспится.

— Не хочу, лучше сделай чаю и расскажи.

Евгений не стал больше спорить и включил чайник.

Они забавно смотрелись вместе ― крупный голубоглазый блондин за тридцать и юная миниатюрная монголка, похожая на фарфоровую куколку. Психиатр и танцовщица – только им и было ведомо, что их объединило.

— У меня новая пациентка. Красивая девочка из хорошей семьи, двадцать два года, студентка, занималась спортом, всерьез увлекалась фотографией, кружила голову парням. В общем, все как у всех, и вдруг – несчастный случай: ее сбивает пьяный водитель внедорожника, вылетевший на тротуар. Кома, клиническая смерть. Мою пациентку чудом удалось вытащить с того света. Казалось бы, возрадуйся и живи дальше! А вместо этого она бросила и университет, и спорт, и друзей, и неоднократно пыталась покончить с собой. В последний раз дело опять дошло до клинической смерти. Родители со слезами на глазах привезли ее к нам — надеются, мы сможем сделать то, что не получилось у врачей трех предыдущих клиник.

Таня нахмурилась, и меж ее тонких бровей пролегла морщинка.

— Неоднократно ― это сколько?

— Семь раз.

— Ого. А как она объясняет свое решение?

— Никак. Молчит, хоть ты тресни. И еще иногда улыбается. Нужен какой-то нестандартный ход, к которому она не готова, несмотря на свой опыт общения с психиатрами. Чем бы ее вывести из равновесия и вытащить из футляра?

Татьяна задумчиво размешивала сахар в чашке.

— В фильме про королеву Марго есть замечательная реплика: «Женщина не так боится смерти, как собственного безобразия». Знаешь, каким бы не был суицидальный стаж, женщина всегда остается женщиной...

Лампы дневного света делали белую палату такой же снежной и холодной, как лениво просыпавшееся зимнее утро за окном. Алиса в больничной синей пижаме сидела на койке, обхватив руками поджатые к груди колени. Растрепанная, бледная, взгляд устремлен в пол. Под глазами ― синеватые круги. Но даже такой она все еще была необыкновенно красива.

Евгений сидел напротив, молча рассматривая ее спутанные рыжие кудри, и ждал. Наконец Алиса подняла глаза.

Тогда он показал первую фотографию.

— Посмотри. При перерезании вен во время агонии лицо часто сводит судорогой, превращая его в безобразную гримасу. Вот общий вид. Отвратительная картинка, верно? Так ты собиралась умереть трижды. А вот, пожалуйста, вариант с отравлением. Эту женщину нашли через сутки...

Девушка передернула плечами и отвернулась.

— Подожди, я тебе еще принес фотографии отравившегося газом и висельника. Последний выглядит особенно впечатляюще – смотри же!

Женя сунул ей в лицо самое жуткое изображение из всех, что сумел найти. Алиса зажмурилась.

 — Не хочешь видеть или не хочешь так выглядеть? Но это же твой выбор! Из тебя бы точно так же лилась моча и дерьмо, а работник морга вырезал бы тебе синий отекший язык, чтобы рот закрыть и степлером закрепил бы челюсти! – Евгений видел, что пациентка реагирует на его давление, и пытался, как мог, усилить эффект, — Из милосердия к тем, кто подошел бы к твоему гробу попрощаться, а то зрелище не для слабонервных...

— Да пошел ты! – Алиса оттолкнула его руку и резко поднялась с койки. Евгений едва удержал победоносную улыбку. Лед тронулся.

Девушка подошла к окну и прижалась к нему лбом, чтобы сквозь отблески на стекле было видно улицу.

 — Странно. Ты выбрала смерть, но ее вид пугает тебя. Нелогично. Типично по-женски.

В последнюю реплику Женя вложил максимум усталости и легкое пренебрежение.

— Ты серьезно думаешь, что зацепил мое самолюбие? – спросила Алиса.

Он пожал плечами.

— Я на это надеялся.

— В молоко, господин доктор. Мне без разницы, что вы все обо мне думаете.

— И поэтому даже не расчесываешься?

Девушка промолчала.

— Ты решила себя убить, хотя боишься смерти. Почему?

— Пытаетесь отработать свою зарплату?

— Хочу выполнить долг врача.

— Тогда поспешите за билетами – последний рейс в отстающие страны Африки через полчаса.

Евгений усмехнулся.

— Мне и здесь работы хватает.

— На меня медитативно пялиться?

— Было бы на что.

Алиса тяжело вздохнула и, демонстративно отвернувшись в окно, устроилась на подоконнике. Женя сел поудобнее, закину ногу на ногу, скрестил руки на груди и приготовился к длительному ожиданию.

Наконец она сдалась.

— Это просто кошмар какой-то...― устало произнесла девушка, жадно прильнув щекой к холодному стеклу, — я же никому не мешаю, ни о чем не прошу кроме одного: оставьте, наконец, меня в покое. Ну чего ты сверлишь мне взглядом затылок, что ты хочешь?

— Понять.

— Чего-чего?

Алиса даже обернулась, и на ее лице появилось странное выражение то ли брезгливости, то ли разочарования.

— Я тебя умоляю.

 — Это правда. Время, официально выделенное мне на общение с тобой, уже давно истекло, но я все еще здесь. Чтобы иметь возможность нам адекватно разговаривать, я отменил прописанные ранее медикаменты, кроме легкого антидепрессанта и снотворного на ночь. После почти трехмесячного полурастительного существования могла бы и поблагодарить, кстати. Да, я искренне хочу понять, почему молодая, здоровая, красивая девушка вдруг решила уйти из жизни.

Она промолчала. Только странно взглянула на него, опустила глаза в пол и замерла. Во всем ее застывшем облике появилось нечто неживое, как у прекрасно сделанной восковой фигуры в музее, пугающе похожей на живую человеческую плоть. Евгению стало даже как-то не по себе, и он обрадовался, когда услышал стук в дверь и кто-то из медбратьев окликнул его.

— Доктор Чернов, вы здесь? Все хорошо?

— Да-да... Я сейчас. Уже иду. До завтра, Алиса.

После рабочего дня Женя чувствовал себя выжатым ломтиком лимона на дне выпитой кем-то чайной чашки. Голова гудела, усталое тело мечтало о горячей ванне и пахнущих свежестью простынях.

Бросив пачку историй своих пациентов на переднее сидение, Чернов отправился домой. Замерзшие прохожие поднимая воротники торопились по своим делам, в окнах домов загорался уютный желтый свет – небольшой городок жил своими заботами, ему и дела не было до усталого доктора за рулем, его жены, к которой он спешил, и до рыжеволосой девушки со сказочным именем Алиса, запертой в четырех стенах больничной палаты.

Евгений вдруг резко затормозил у обочины. Ему нужно суметь доказать этой девочке, что он не лгал сегодня. Бедняжке кажется, что весь мир вокруг – живет исключительно насущными заботами, безразличный к судьбам отдельных людей. И он как врач должен продемонстрировать, что его желание понять случившееся – нечто большее, нежели формальное выполнение профессиональных обязанностей.

Чернов взглянул на часы – начало девятого. Еще не слишком поздно для просьбы о визите, особенно если визитер – лечащий врач твоей единственной дочери.

II

Когда родители Алисы задали все свои стандартные вопросы, ему, наконец, позволили в одиночестве посмотреть ее комнату.

Евгений сам точно не знал, что ищет. Но, по логике, если человека мучают какие-то страхи или разочарование, они так или иначе отразятся на окружающих его вещах.

Комната девушки была просторной, с большим окном. Приятная глазу теплая цветовая гамма. Аккуратно убранный рабочий стол, компьютер, большой книжный шкаф. Маленький комод, заставленный всякими баночками и флакончиками. Чернов, не задумываясь, открыл один из них понюхал. Вкусно, черт возьми.

Потом подошел к книгам и внимательно просмотрел корешки. Классика зарубежной и русской литературы, полное собрание сочинений Кастанеды, несколько книг по шаманизму и оккультизму и странным образом попавшие на ту же полку «Православные чудеса двадцатого века» и маленький образок Богоматери. Ничего особенного для молодого пытливого ума.

Внимание привлекли два больших альбома, посвященных творчеству некоего Чюрлениса. К своему стыду, Евгений даже понятия не имел, кто это.

В папке на нижней полке шкафа лежали фотографии, сделанные Алисой. Вот это уже интересно. Чернов устроился поудобнее и принялся их изучать.