Они – носители имён и судеб,

В их жилах льётся кровь,

в телах бьются сердца,

Они эгоистичны и немного глупы,

Хоть говорят они, в душе они «немы»,

«слепы» -

 Давно уж матовым стеклом затмило их глаза.

Всё могут - чувствовать и мыслить,

Их царствие везде: от льдов и до песка,

И с высоты их правды перед Богом низкой,

Кипит их жизнь. Кипит жизнь в мертвецах

 Поздняя чернеющая осень почти покинула город. На грязных улицах со скомканной листвой уже лежали первые белесые снежинки. Было холодно, и, Зоя, сунув замёрзшие руки в карманы, немного поморщилась от падающего мокрого снега и двинулась дальше вдоль по тротуару. Её заколотые короткие каштановые волосы из-за отсутствия на пальто капюшона уже совсем намокли, и от этого было ещё холоднее. Она устало вздохнула, но всё же не решалась вернуться назад. Во всяком случае, это её работа.

Свернув в слабоосвещённый переулок, она, немного мешкая, всё же пошла вперёд. Грязь, что сливалась сюда со всех дорог и смешивалась  с мусором, противно хлюпала под ногами. Зоя поморщилась и, заметив мелькнувшую невдалеке крысу, с визгом прибавила шагу. Мерзкая обстановка вокруг пугало её, но почему-то всё ещё не могла остановить.

Переулок закончился быстро, и девушку встретили массивные узорчатые кованые ворота, приветственно  свистящие на осеннем ветру. От этого заунывного звука на душе стало ещё противнее, и, Зоя, выругавшись, дрожащей рукой резко толкнула холодный металл от себя.

— Рад, вас, видеть, - будто из тумана послышался старческий голос. Зоя вздрогнула и отпрянула назад. За воротами показался волне обычный старик в старом заплатанном пальто. Девушка с облегчением выдохнула и зашла внутрь.

— Это вы – Тихон Аркадьевич Сомов? – спросила она, разглядывая его морщинистое лицо. Старик  кивнул и приветливо улыбнулся:

— А вы, как я понимаю, Петрова Зинаида?

— Нет, - с капелькой смущения от этих фамильярностей покачала головой она. – Петрова Зоя Андреевна.  Родители решили именно так назвать…  - девушка решила переменить тему. - А вам достаточно быстро сообщили о моём приходе… 

— За два часа-то, - присвистнул старик, закрывая ворота на замок, можно и в Ленинград долететь, не то, что предупредить старого гробовщика…

— В Петербург, - поправила, улыбнувшись, Зоя.

— А какая разница, - махнул рукой он.  - Как чёрта не назови, чёртом и останется… Лучше пойдём в сторожку… Холодно что-то нынче.

Зоя послушно двинулась за ним мимо серых немых надгробий. Недалеко горели желтые огоньки окон, которые будто веяли теплом, среди этой мёртвой сырости. Стряхнув об порог, грязь с сапог, старик открыл дверь в сторожку из деревянного сруба, приглашая в дом гостью. Зоя послушно зашла и, разувшись, опустила босые ноги на меховой ковёр.

— Вы не стесняйтесь, Зоя, не стесняйтесь, - проговорил старик, помогая ей снять пальто. – Совсем бедная замёрла. Идите к печке, садитесь, авось и согреетеся…

— Да ладно, - проговорила Зоя, робко проходя внутрь. – Я у вас не задержусь. Мне бы только рукописи взять. Вас же предупредили?

 — Предупредили, но… - замялся старик. Его мысль продолжил уже более молодой голос:

— Это моя книга, -  слева из другой комнаты показался молодой  темноволосый парень лет двадцати-двадцати пяти.

— Это мой внук, Кирилл, - старик похлопал его по плечу, всё ещё добродушно улыбаясь, и обратился к  девушке, -  да вы присядьте уже, наконец. Кирилл сейчас нам чаю принесёт. Да, Кирь?

Парень послушно кивнул и побрёл обратно в левую комнату, где, вероятно, была кухня.  Его лицо так и осталось недовольным. Он не хотел отдавать ей книгу, это было понятно уже и без лишних комментариев. Но Зоя упёрто решила, что всё равно не сдаться.

Она  задумчиво присела за стол и посмотрела на хозяина дома, который развешивал их промокшую одежду. За окном начало темнеть. Девушка уже давно плюнула на свои надежды вернуться пораньше, но ночевать тут, на кладбище, ей тоже не хотелось. Работа работой, а спать около крестов, да  странных гробовщиков – это не лучший вариант тем более для молодой девушки.

Она устало вздохнула и начала рассматривать дом изнутри. Дом было довольно уютный, правда без электричества, но лампочки Ильича хорошо заменяли свечи и «керосинки», которые фыркали и ласкали языками воздух.  Скатерти, полотенца были хорошо выбелены, видно, дед с внуком следили за хозяйством, а резные лавочки со столом говорили, что они умели не только гробы стругать. В общем, очень уютный домик, если забыть про его местоположение, хотя, стоит признаться, хозяева успешно постарались оградить себя и своих посетителей от окружающей их атмосферы. Все эти белые скатерти, иконы с потёртыми ликами  – всё это успокаивало и умиротворяло, а также привлекло цепкий взгляд Зои, как музейного работника. Ей всегда нравилось рассматривать предметы старины – это, наверное, и послужило в выборе профессии.

— У вас столько икон… - задумчиво проговорила Зоя, чтобы хоть как-то начать разговор. Ей не нравилась эта нависшая над ними тишина. Тихон Аркадьевич, поставив последний ботинок на самодельную деревянную сушку, присел к столу и, всё, также гостеприимно улыбаясь, ответил:

—  Ну а как вы думаете жить без них около покойников? – Зоя искренне его пожалела, окинув добрым взглядом. Она находилось здесь только несколько минут, а ей уже было не по себе. Что и говорить, про десятки лет… Её раздумья прервал голос старика:

— А вы, Зоя, давно интересуетесь этой книгой?

— Да, нет, - немного опешила девушка и от волненья поправила короткие волосы, - всего несколько месяцев… Я нашла копию страницы в нашем хранилище рукописей.

— И что же? –  любопытно перебил её он. – Заинтриговало?

— Да, -  кивнула Зоя. – Довольно интересно. Мне показалась, что она связана как-то с историей Европы, не так ли?

— Нет, - послышалось за её спиной. В комнату вернулся Кирилл, держа в руках стальной поднос. – Эта книга не имеет ничего общего  ни  с историей, ни с вашей деятельностью, - он поставил рядом с её рукой белую вымытую чашку, - так что вы зря пришли.

—  Ты нашу гостью не выгоняй, -  проворчал старик и тут же обратился к Зое,  наливая ей в чашку душистый чай. – Да вы пейте, пейте, душенька! А я вам сейчас за вареньицем сбегаю! Кирилл, смотри у меня! –  сердито помахал пальцем на внука дед и, с кряхтеньем поднявшись, вышел из комнаты.

Зоя проводила старика добродушным взглядом и тут же переменила его,  когда перевела на парня, что сел на место деда. К чашке она так и не притронулась, опасливо поглядывая на Кирилла. Тот и не думал скрывать отсутствия расположения к ней и к её приходу, но всё же не выдержал то ли тишины, то пристальных глаз девушки.

— Вы пейте чай, - сказал Кирилл, прокомментировав, - не отравитесь.  Дед готовит отличный чай, так что наслаждайтесь. Наслаждайтесь и уходите.

— Почему вы не хотите её мне показывать? – спросила Зоя, всё-таки глотнув немного чая. Вкусная горячая с кислинкой жидкость приятно разлилась по языку.

— А почему вы такая упрямая? – выпалил он.

— Какая есть, - фыркнула девушка, поставив чашку обратно на блюдце. – Вы ведь тоже из таких, не так ли?

— Ну, есть немного, - с вызовом посмотрел на неё собеседник. – Так, вы всё ещё хотите полистать рукописи Графини L?

Зоя  машинально кивнула - поздно отступать. Кирилл усмехнулся:

— Ну что ж… но сначала я  о ней немного расскажу, - его лицо приобрело более доброжелательный и задумчивый оттенок, - и ещё… - немного мешкая, он спросил, - мы с вами почти одного возраста, может быть на «ты»?

 — Можно, - согласилась она, в душе подумав, что сторожка на кладбище – не лучшее место для знакомства. – Так что ты знаешь об этой книге?

— И всё, и ничего, - призрачно ответил он и налил в себе кружку чая. Сделав несколько глотков, он наконец-то начал рассказывать. – Эту книгу мы с дедом нашли, когда копали одну из могил. Она лежала пол довольно большим слоем земли и глины, но каким-то чудом сохранилась.

— Это невозможно, - усмехнулась Зоя, желая поймать собеседника на лжи: он с лёгкостью мог купить книгу в какой-нибудь лавке, а сейчас попросту набивает ей цену. Но он будто и не собирался врать.

— Возможно, -  недовольно буркнул  он. – Книга была в кожаном футляре. Вероятно, футляр, прежде чем  спрятать книгу, пропитали чем-то. Их, как видишь, первоначально хотели спрятать от чужих глаз. Пускай, хоть и этим рукописям цены нет, но вряд ли их кому-то стоит читать, а тем более показывать в ваших музеях всему белому свету.

— У меня такое чувство, что ты просто набиваешь цену этой книге, - грубо высказала свои подозрения девушка, - не волнуйся, тебе заплатят за неё вполне прилично.

— Да причём тут деньги! – рассердился Кирилл и вскочил от негодования. – Хватит мерить всё в денежном эквиваленте. Вы и с миллионами не сможете правильно использовать эту книгу!

— А вы что сможете? - насмешливо поинтересовалась она,  фыркнув. – Да она будет у вас как кирпич на полке лежать и пылиться. Ещё скажи, что она у тебя постоянно перелистывается!?

—   Перелистывается, - кивнул он и допил залпом содержимое чашки, будто там находился совсем не чай, - особенно перелистывается, когда появляются новые могилы…

Зоя после этой фразы поморщилась – ей явно не нравилась эта могильная романтика. Ей не нравилось всё здесь: и этот дом, и это кладбище, окружавшее его, и  этот молодой чудак-гробовщик… Будто всё вокруг испытывало Зою на прочность, будто книга  сама проверяла на сколько действительно эта девушка подходит ей. Да, да, эта книга словно сама окружала себя всем тем, чем она была сейчас окружена.

 — После того, как нашёл её и прочитал, - продолжил свой рассказ парень, - я решил, что не следует её отдавать на суд всяким глупцам и зевакам.

— А вы себя, не слишком ли высоко цените? – без уважения в голосе поинтересовалась Зоя, чётко ударяя на «те».

— Можешь думать, как хочешь, - с раздражением выпалил он и встал из-за стола. – Мне кажется, ты вообще зря сюда явилась.

— Лучше продолжайте рассказывать, - сердито сказала девушка, снова выделив «те». Её начала выводить из себя эта игра в прятки.

— Хорошо, - наигранно и покорно сказал Кирилл и подошёл к окну, отвернувшись от собеседницы спиной и смотря на уже чернеющее небо. После нескольких секунд молчания он спросил:

  –  Вы не находите связь между этим местом и этой книгой? Хотя бы  предположительно?

— Может, сама  эта  Графиня L была похоронена здесь? – устало предположила Зоя, смотря на чаинки в чашке. Вечер затягивался.

— Нет, - отрицательно качнул головой он и повернулся, присев на подоконник, - или точнее, не знаю… Да и никто не знает. Графиня L – это ведь  всего лишь её псевдоним, а как найти надгробие человека по псевдониму?  Здесь всё намного сложнее…

И девушка в мыслях с этим уже точно и бесповоротно согласилась, а ведь кто-то обещал себе, что будет дома уже в семь…Работа работой, но, похоже, что за такие ночные походы пора брать сверхурочные.

— Почему вы всё время говорите загадками? – не выдержала она. Да она устала, да ей безумно хотелось поесть и нормально выспаться, но всё же эта маленькая авантюра пахла чем-то важным. Да и на самом деле, всё бы уже давно стало ясным и понятным, если бы её рассказчик не тянул кота за хвост. Вот поэтому-то она и начала злиться.

— Я могу  вообще замолчать, - спокойным голосом ответил он и подошёл к столу, - но вас тогда точно убьёт ваше любопытство.

— Это не любопытство, - возразила  сердито она, - это моя работа. Эта книга нужна музею, а не мне. Мне наплевать на вас, на неё и на то, что там написано.

— И именно поэтому, -  парень показательно усмехнулся, - именно потому вы сидите здесь ночью, в сторожке на кладбище, и разговариваете со мной, с тем, кого вы, в лучшем случае, считаете чокнутым фанатиком?! Нестыковочка, получается. Да и вообще, мы снова перешли на «вы» и снова начали ругаться. Да, скажу откровенно, - он наклонился над ней и посмотрел в глаза, - мне не нравится то, что вы пришли в наш дом. И более этого, мне не нравится то, что в этот дом  вас привел мой дед. Но знаю точно другое, если он разрешил, то, совершенно верно, есть  в вас то, что заставило его это сделать.

— И таким образом ты пытаешься понять что? – она немного отдвинулась от него, но его большие карие глаза, словно  не отпускали её.

— Именно так,- тихо ответил он и вернулся в вертикальное положение. – Ладно, закончим эти глупые разговоры. Я кое-что ещё хотел тебе показать. Пойдём, - Кирилл протянул ей руку.

— Куда? – спросила она, разглядывая его ладонь.

— К разгадке истины, куда ж ещё, - заулыбался он и убрал руку, добавив, – на кладбище.

— Ты точно чокнутый, - сказала, закатив глаза, Зоя, но всё же поднялась, - ну веди, экскурсовод…

Они вышли. На улице было уже темно. Где-то вдалеке ещё мигали маячки вышек и высоток, и всё ещё серебрился на блеклом лунном свете спускавшийся снег. Небо было чёрное с переливом в тёмно-сиреневое и с пушистыми чуть заметными очертаниями облаков. Зоя посмотрела на него и с разочарованием не нашла ярких пуговиц звёзд. Стало ещё холоднее, словно бы именно эти звёзды дарили ей тепло  и защиту, а сейчас они эгоистично оставили её в этом мрачном мире.

Вам когда-нибудь приходилось гулять на кладбище ночью? А если честно? А если забыть про это внутреннее «слабо»? Каждого даже очень сильного по духу человека пугают  эти кресты, эти размытые дороги и холмы могил, эти поваленные временем деревья у окраины, чьи голые ветки тянутся из-под земли, как руки мертвецов. И всё это нагнетает вас, обволакивает трупной гнилью чистый и вроде бы такой же, как и везде, морозный воздух…

Зоя тщетно пыталась вглядеться в беспросветную темноту. Ноябрь от жадности укорачивал световой день и от вредности метал всё и всюду. Девушка, замёрзнув, уткнулась в свой поднятый воротник пальто и побрела на ощупь за Кириллом.  Вдруг что-то чёрное резко взметнулась вверх с одной из могил. Зоя вскрикнула и вцепилась в рукав его куртки.

— Не бойся, -  тихо сказал он и взял её за руку, - это всего лишь вороньё.

— Вороньё? – переспросила дрожащим голосом девушка. Её  изрядно трясло.

— Да, - кивнул Кирилл, гладя её по руке, чтобы успокоить, - взгляни на небо.

Зоя послушалась. Там и вправду кружила чёрная стая. Кружила тихо и нагнетающе, словно охраняя покой умерших, а может быть, это и были их души…

Они снова двинулись петлять между могил и крестов, грязь под ногами хлюпала, и сапоги Зоя уже почти совсем намокли. Стало совсем холодно, но она не обращала на это внимание, да и её усталость куда-то улетучилась, остался лишь страх. Страх ненавязчивый, но постоянный, и тело, как губка всё больше и больше впитывало его. 

— Кирилл, - вдруг обратилась к нему она, чтобы хоть услышать человеческий голос в этой пустоши.

— Да, - послышалось впереди. Он даже не повернулся, но всё же держал, а точнее тащил её вперёд.

— Как вы не боитесь ходить, жить здесь? – спросила  девушка.

— А кого здесь бояться-то! – махнул рукой парень. Зою всё ещё трясло, и она мелкими шагами плелась за ним, вцепившись в его руку. Кирилл продолжил, - ведь это всё естественно: и жизнь, и  смерть… Да и нас всегда и повсюду окружают мертвецы: они приходят к нам в наших снах, мы чувствуем их души, сами когда-нибудь будем лежать под землёй. Но это не главное... - он остановился и повернулся к девушке, луна осветило его лицо. - Главное, что мы каждый день с ними разговариваем, работаем, создаём с ними семьи, и  какими живыми они бы не казались, внутри них трупный запах и гниль.

— О чём ты? – испуганно покосилась на него Зоя.

— Сейчас увидишь. Мы пришли, - он встал напротив старого почти развалившегося надгробия и достал маленький карманный фонарик, спросив у неё. – Ты помнишь слова и имена, которые попались тебе в копиях этой книги?

— Я запомнила лишь одну фразу, - ответила она, не понимая, чего он хочет ей показать. С недоверием, посмотрев на него, Зоя процитировала. - "Некоторые люди думают, что если перед ними дрожат другие, это от их уважения, благонавеяного страха или особой привязанности. На самом деле, этих людей мучают судороги отвращения, те самые, когда любое живое существо выворачивает от отравы или яда".

— Это из главы «Отравители», - сказал Кирилл и поинтересовался, повернувшись к Зое. – Не помнишь, кому она была посвящена?

— Герцогу фон Ампре…

— Ампрештадту, - договорил Кирилл и  посветил фонариком на позеленевшее от плесени надгробие, на котором можно было еле-еле разобрать надпись «Genry  fon Ampredchtadt». Парень продолжил рассказ, выключив фонарик, - это был немецким  герцогом  шестнадцатого века. Даты жизни, увы, не сохранились, зато сохранилась глава «Отравители», как полагаю, это именно то, что вы читали. Как вы помните, этот герцог был безумно богат и об этом богатстве знали все вокруг. «Ибо богатство всегда болтливо» - процитировал он и продолжил. – Слуги говорили, что не найти лучше господина, чем их герцог, и что они искренне его уважают. 

— А на самом деле они просто боялись его, - проговорила задумчиво Зоя. Она прекрасно помнила каждую строчку из изученных её копий.

— Именно так, - подтвердил, кивнув, парень, - Слуги в этом долго не задерживались: траурные процессии в деревянных гробах и суконных мешках проводились, чуть ли не каждый год. Герцог занимался так сказать  медициной, ну или алхимией, проводя опыты на живых людях.

— Ну а слуги должны были молчать об этом, - продолжила девушка. – Поначалу господин хотел вырезать языки слугам, но боялся, что у его подчинённых начнётся воспаление крови или какие про него ходила бы дурная.  И он нашёл выход – яд. В маленьких порциях он был безвреден, но если  слуга хоть раз пытался раскрыть рот про его «алхимию», он умирал. Убежать тоже никому не удавалось, и герцога за глаза называли самим дьяволом.

— Самое отвратительное, что, зная болтливость женщин, он  покусился и на своих жён. Однажды одна из них заметила, как  он добавляет ей в еду яд, и на публичном приёме она сказала при всех ту самую фразу.

— Это ведь была её последняя  фраза? – спросила Зоя, рассматривая почти развалившийся камень, на котором уже почти раскрошилась надпись.

— Не знаю, - выключил фонарик он, и они снова погрузились в ночную мглу, - в книге об этом не написано, но её фраза была последними словами в этой главе… Пойдём, это ещё не всё.

Они прошли несколько метров, и Кирилл снова остановился и включил фонарь. Зоя посмотрела по направлению его луча: и, как и ожидалась, она увидела новое надгробие (ну, в самом деле, что можно ещё увидеть на кладбище). Камень тоже был очень сильно разрушен от времени и непогоды, но всё же можно было разглядеть рисунок на верхней его части в виде волн, которые собирались в центре.

— Это похоже на купол шатра, - проговорила задумчиво девушка, Кирилл молча кивнул ей в ответ и, достав из кармана тряпку, протёр надпись на камне. Показались буквы «R» и «D». Зоя снова взяла от холода  и страха его за руку и спросила. - Кто это?

— Роберт Даг, - ответил Кирилл, - это герой главы «Кукольник».

— Так вот почему, надгробие в виде шатра?! – воскликнула Зоя. – Он был циркачом?

— Нет, - чуть слышно сказал парень, - он делал кукол-марионеток. Во всей Англии его считали лучшим мастером кукол, все богачи съезжались к нему, чтобы купить игрушки для своих чад. Игрушечные домики, железные дороги, но самое лучшее – это фарфоровые куклы… «Все мы лишь куклы!» -говорил Роберт, аккуратно вытаскивая из груди невысокой молодой барышни из таверны тоненькую острую спицу, чтобы не испортить тело, ему оставалось лишь натереть его воском и облить фарфором, разрезав потом на  две части и вынув тело. А утром на покупателя снова смотрела, как живая, фарфоровая кукла с настоящими золотистыми кудрями и когда-то живыми, но уже застывшими навсегда глазами.- Зою затошнило, и у неё закружилась голова. Кирилл вовремя подхватил её, иначе бы девушка упала в могильную грязь. Свет фонарика погас.

— Успокойся, - сказал он. – Это ещё не все истории Графини L.

— Почему она писала про этих?.. – новая волна тошноты и истерики накрыла её.  Кирилл не выпускал её из рук и подтолкнул к дороге, проложенной к выходу.

—  Потому что кому-то надо было про них написать, - хладнокровно ответил молодой гробовщик. – У её главных героев даже возраст не имеет значения.

—  А дети? Что же могли сделать дети? – брезгливо спросила Зоя. Она бы желала оставить этот вопрос риторическим, ей не хотелось слышать ответа.

— Убивать слуг или родителей, - сухим голосом ответил он, девушка дрожала, как кленовый лист. – Всё безобидное – главное орудие убийства.

— Значит, Графиня писала про убийц? – Зоя остановилась и посмотрела ему в глаза.

—  И, да и нет. Про убийц, лгунов, лицемеров, равнодушных,  эгоистов, - перечислял он, когда они подходили обратно к сторожке, - об измене, предательстве, человеческой низости, о продаже своих чувств, тела и мыслей. И это не весь список.

— Значит, это было раньше каким-нибудь тюремным кладбищем, и Графиня писала про мертвецов? – Зоя всё же хотела докопаться до истины.

— Нет, - покачал головой Кирилл и, поднявшись на ступень выше,  открыл дверь сторожки, и обернулся к девушке, - она писала не про трупы людей, она писала про трупную гниль, которая разъедала их при жизни, про живых «мертвецов».

— Но все эти люди, - опешила Зоя, - которые похоронены здесь…

— Здесь никто из них не похоронен, - перебил её спутник, - здесь только надгробия. И на некоторых есть только дата рождения, но нет даты смерти. В этой книге написаны истории и имена всех «мертвецов» мира, многие из которых ещё не умерли. Страницы  книги и камни на этом кладбище появляются сами собой.

— Что за чертовщина,  - выпалила Зоя. Ей не хотелось верить, но почему-то верилось во весь этот бред. – Такого не может быть. А как же… Ты же сказал, вы нашли книгу, когда копали могилу.

— Верно, - кивнул он, восхитившись, - какая ты внимательная.  Но только на другом кладбище, - он показал рукой налево, на тёмно синюю ограду.  – Оно обычное, как и везде.  Но это – оно совсем другое. Вот. Смотри, - Кирилл захлопнул дверь сторожки и, спустившись, посветил на близстоящий рядом с домом камень надгробия. На нём виднелась надпись «Крапилов Сергей Аристархович 30.09.1968 - ».

— Как видишь, - продолжил он, - даты смерти здесь нет, и этот человек жив. Может, даже ты когда-нибудь встретишь его. Зоя вздрогнула, подумав об этой встрече. Парень увидел это и, поднявшись, открыл дверь в сторожку:

— Пойдём в дом. Нечего тут стоять. Может, книжку полистаешь.

— Ты всё-таки решил её отдать? – спросила Зоя, стоя на первой ступеньке и не решившись войти в сторожку.

— Нет, конечно, - усмехнулся Кирилл. – Но ты её увидишь.

Они вошли.  В доме всё ещё горел свет, и пахло чем-то вкусным. В дверях их  уже ждал старый хозяин сторожки.

— Варенье-то я достал, а вас не обнаружил! – сказал добродушно дед, когда они только ступили за порог. – Вы где были?

— Окрестности рассматривали,- улыбнулся Кирилл, помогая Зое снять пальто. – Завари чайку, дед.

— Хорошо, хорошо, - кряхтя, кивнул он и пошёл к печке, - я вижу, вы поладили!

— Ну, есть немного, - все, также улыбаясь, проговорил внук, усаживая гостью за стол. Старик поставил на белую скатерть старенький керамический чайник, от которого несло жаром, и сказал устало:

— Ну, ваше дело молодое, а я, пожалуй, спать пойду, - и с оханьем залез на печку, укрывшись старым лоскутным самодельным одеялом.

Кирилл разлил по чашкам ароматную горячую жидкость и спросил:

— Ведь ты не веришь в это всё?

— Не знаю,  - задумчиво покачала головой Зоя и нервно поправила чёлку, - это всё так странно… Я верю в древние письмена, в Бога, может даже в какой-то степени в магию, но мне не хочется верить в это. Я теперь понимаю твои слова, которые ты сказал, как только мы пришли туда…

— Про то, что среди нас есть «мертвецы»?

— Да, - ответила она. – Мне даже почему-то расхотелось смотреть в эту книгу.

— А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты боишься найти в ней своё имя и имена близких, -  сказал он и как ножом ударил по сердцу. Сказанное было правдой. Теперь она боялась не просто умереть, а умереть при жизни. Она сколько себя помнит, никогда не совершала чего-то страшного, но… Никто ведь не знает, что именно считается страшным. Да, есть какие-то моральные рамки, нормы, но никто точно не знает, что считается абсолютной нормой, тем более, если кто-то свыше судит их.

Кирилл молча встал и, порывшись в деревянном сундуке, достал книгу в чёрной коже. На старой обложке было выжжено название книги «Мертвецы». Зоя раскрыла и, увидев пожелтевшие страницы, на которых было написано чернильным пером, она начала вчитываться в буквы.

Она читала, читала до утра, всё ужасаясь и хотя закрыть мерзкие страницы, но её всё время останавливали новые главы. И как говорил хозяин книги, у  «мертвецов» не было определённого возраста, определённой национальности, определённого статуса в обществе или эпохи, но у них было одно – главная черта этой книги. Она читала и узнавала имена некоторых известных людей,  там были имена и тех, кто ещё жив.

За окном уже блеснул луч рассвета. На столе остался холодный чай и банка брусничного варенья. Старик и его внук ещё спали. Перевернув последнюю страницу, она допила холодный чай и, положив книгу на стол, надела  своё пальто и уже взялась за ручку двери, как её остановил голос за спиной:

— Уже уходишь? – она кивнула, обернувшись. Кирилл взял со стола книгу и спросил:

— Уже не хочешь брать?

— Спрячь её, - как в горячке  проговорила Зоя, её глаза, наполненные когда-то свежестью и искорками молодости, за эту ночь потускнели, и в них была уже скорее мудрость, чем весёлость или наивность. – Её нельзя показывать другим. Они будут искать свои имена, пытаться их стереть… Они истолкуют всё неправильно, и даже будут наживаться на этой книги. Спрячь её, - снова повторила она и открыла дверь.

— Постой, - тихо сказал он, - Я рад, что ты поняла меня. На, возьми, не с пустыми же руками тебя отпускать.

— Я… - хотела возразить девушка, но обернулась и увидела старую большую икону в позолоченной рамке.

— Это всего лишь икона, - сказал тихо парень, - возьми её просто так на память… И помни, что у тебя «живое» имя¹…

— Да… я…- оторопела Зоя. – Прощайте…

Зоя вышла и, медленно спустившись со ступень, побрела домой. Выйдя из переулка, она обнаружила, что городская жизнь как обычно началась: ленивые трамваи  уже вылезли на пути, кто-то ругался, где-то включилась сигнализация, все куда-то спешили, нагоняя ритм. Они бежали и, наверное, ещё пока не понимали, зачем и куда на самом деле они бегут…

Она подумала, что, скорее всего, сегодня возьмёт отгул и, напившись пустырника, проспит целый день, если конечно ей позволят мысли о случившемся.

 __________________________________________________________________________

 «живое» имя¹   - Имя «Зоя» - «жизнь» с греч.

***

 Через неделю она снова пришла на то место. Но ворота на кладбище ей открыл не Сомов Тихон Аркадьевич, и его внука Кирилла там и в помине не было. Нынешний сторож сказал, что никогда их не видел и не знает кто они такие, а сам он тут живёт уже как двадцать лет.  Побродив по кладбищу, Зоя не нашла иностранных имён, надгробие немецкого герцога или отсутствие дат смерти. Всё было, как на любом другом обычном кладбище, на котором хоронят обычных людей. Всё испарилось куда-то: и книга, и надгробия, и её проводник, всё казалось сном... И только древняя икона, подаренная ей тем утром, висела над её изголовьем, и она теперь точно знала одно: главное -  оставаться живой, хотя бы при жизни…