- На поездку в Москву поиздержались? – спросил Игорь у старшего товарища, когда они вышли из магазина и вместе шли к своим домам, расположенным рядом.

Владимиру Дмитриевичу, недавно вернувшемуся из Москвы, где навещал дочь, зятя и внучку, пришлось из-за нехватки денег отказаться от сыра и конфет.

- Задумался, вот и не рассудил точно, сколько имею наличности. Да и, признаюсь, соскучился по чему-нибудь вкусненькому.

- Неужели дочь и зять были не особенно гостеприимны?

- Что вы!.. Но им самим – не до жиру, так что я не привередничал. Спасибо, что дорогу домой мне оплатили. И сами скоро съезжать оттуда будут мои заробитчане. Хватит им батрачить, да и ту квартиру они еще только месяц могут снимать, хозяин ее продает, а другую найти не получится – дорого. Вот выйду вскорости на пенсию, конуру свою двухкомнатную продам, добавим, что они скопили, купим хороший домик с садом в какой-нибудь нормальной деревне: чтоб и не совсем глушь была, и к природе ближе. Давно об этом мечтаю. А сыр и конфеты… Я даже рад, что мечта о них не сбылась. Это очень даже хорошо.

- Если так тяжело со средствами, не тратились бы на поездку. Тем более, приезжают ваши скоро, сами же говорите.

- А туда я вообще бесплатно попал. Неожиданно и для себя, и для моих. Не собирался даже. Знаете, как испугался, когда у Зининой квартиры очутился?! А еще подумал, как я – и там, и назад-то – без паспорта, а он – оп! – и в кармане оказался, да еще и с выправленной по всей форме бумагой о временной регистрации. Сервис у них – что надо.

- У кого – «у них»?

- Ну… Даже не знаю, что и сказать. Впрочем… Могу рассказать об этом. Обещания хранить тайну с меня не брали. Видно, решили, что все равно никто не поверит. Я и сам с трудом-то в это верю, хоть было все – со мной. Игореша, вы только меня за сумасшедшего не держите. Хорошо? Тут история, похоже, с чем-то сверхъестественным связана.  

- Что вы, Владимир Дмитриевич! Вот – лавочка свободная. Давайте присядем ненадолго, расскажите. Вы меня даже заинтриговали.

И рассказал Владимир Дмитриевич, как, будучи в отпуске, он во время прогулки по городу вдруг увидел крыльцо, точь-в-точь такое же, как крыльцо аптеки, где работала его умершая три года назад супруга. Работала, когда они больше тридцати лет назад познакомились. Ни аптеки той, ни дома, где она находилась, не было уже лет пятнадцать, а когда еще были, крыльцо несколько раз переделывали. А тут – вдруг… То крыльцо и свело их: девушка, идя с работы, подвернула ногу на ступеньках, сломала каблук, ей помог добраться домой шедший мимо студент. С того и началось…

Любопытства ради мужчина подошел к крыльцу, вызвавшему одно из самых ярких и светлых воспоминаний. Это была не аптека. На двери висела табличка «Турбюро «Путешествие в мечту». А чуть ниже – плакат: «Только сегодня и только для Вас! Не заплатив ни копейки, вы отправитесь туда, куда хотите, к тому, о чем мечтаете!».

- Думаю, зайду хохмы ради, - продолжал свой рассказ Владимир Дмитриевич. – Скучно мне одному-то. Я ж, знаешь, и в отпуск пошел впервые за три года, которые без моей Веры живу, чтоб только сердчишко подлечить. Догуливать мне восемь дней оставалось. Думаю, а вдруг акция какая у них, и, действительно, я куда-нибудь бесплатно смотаюсь, чтоб развеяться. Захожу, а там – комнатушка небольшая, стол, а за ним – девушка. Костюм на ней бежевый, ну прям такой, какой на моей Вере был в день, когда мы познакомились. Я обомлел. И девушка на Верушу в молодости похожа очень. Говорит мне: «Добро пожаловать в бюро путешествий в мечту. За чисто символическую плату мы готовы доставить вас туда, где ваша мечта исполнится». Спрашиваю: «Так написано же: «Не заплатив ни копейки», а о какой оплате вы говорите?». Отвечает: «Деньги нас не интересуют. Если вы подписываете соглашение, даете добро на исполнение какой-либо одной вашей мечты взамен на неисполнение какой-либо другой. Чтоб соблюсти равновесие». Только оказалось, что о том, какие мечты хочешь исполнить, а какие – нет, вообще нельзя говорить. «Право решать это вы предоставляете нам», - сказала мне девушка. Ну я прикинул: в мире не так много вещей, о которых я мечтаю, да и не в моем возрасте мечтам особо предаваться, потому – терять нечего, рискну. Думал еще, что розыгрыш это какой-то. Вроде «Скрытой камеры» или «Голых и смешных». Тоже, думал, неплохо: развлекусь, закис-то совсем. Говорю: «Пойдет, махнем, не глядя!». Дает мне девушка на подпись листок, где написано: «Я, Павлюк Владимир Дмитриевич, хочу, чтоб одна моя мечта исполнилась как можно скорее. По поводу отказа в исполнении другой имеющейся у меня мечты претензий не имею». Точно, думаю, розыгрыш, раз знают они, кто я, хоть и не представлялся. Но виду не подаю. Подписываю. Девушка спрятала листок в стол и прощается со мной. Спрашиваю: «А как мечту исполнять-то будете?». Отвечает: «Уже исполнена» и позывает на дверь. Выхожу. И оказываюсь не там, где в то турбюро входил, а в подъезде каком-то, у квартирной двери. Открывается эта дверь, выходят оттуда: дочурка моя Зинаида, Геннадий, муж ее, и Олюшка их, внученька моя. А тут – я, как «здрасьте»! Ну они для меня – тоже. Шок был, конечно, обоюдный. Они решили, что я стосковался (не виделись-то с похорон Веры, три года уже), спонтанно купил билет и рванул. Пытался, было, о той турфирме заговорить, гляжу, странно как-то посматривают. Замял тему. Вот так, Игорь. А заплатил я за то, что своих проведал тем, что, как я в магазине понял, не исполнилась моя мечта о сыре и конфетах. Меня такой обмен устраивает. Ну пойду я. Устал что-то за сегодня, просто с ног валюсь.

Молодой человек остался сидеть на скамейке после того, как его собеседник ушел домой. Владимир Дмитриевич все время, сколько его знал Игорь, все пять лет совместной работы, отличался вызывавшим восхищение спокойным и уживчивым характером, а также завидной рассудительностью. Серьезную болезнь жены и ее смерть перенес тяжело, но стоически, без нытья и истерик. В общем, меньше всего походил на человека, способного вдруг «съехать с катушек». Потому было даже непонятно, как реагировать на столь ошеломляющий рассказ.

Игорь занес покупки домой, перекусил по-быстрому и решил совершить вечернюю прогулку. Из рассказа коллеги он понял, где должно было находиться то самое «Турбюро «Путешествие в мечту». И не давала покоя одна неувязочка: с той стороны улицы не было ни одного входа в тот дом, который, скорее всего, имел в виду Владимир Дмитриевич.

Спустя полчаса Игорь стоял у того дома. Вход с улицы там, к его удивлению, был. Еще больше удивило то, что вход этот кому-то мог напомнить крыльцо аптеки. Это был самый обыкновенный подъезд. Хотя… Именно таких подъездов Игорь не видел уже давненько: с деревянными дверями еще советского образца, рядом – деревянная скамейка, подобные которой тоже давненько не попадались, полисадничек. Откуда здесь такой мини-«парк советского периода»? Игорь вспомнил, что точно также выглядел вход в подъезд, в котором прошли детские годы, лучшие годы: до развода родителей, размена квартиры, конфликтов с отчимом, ухода из дома…  

Подошел к подъезду, его двери были такого же фасона и такого же темно-красного цвета, как и двери подъезда из Игорева детства, такой же темно-зеленой была лавочка и тоже была точной копией лавочки из детства.

«Почему раньше не замечал этого?» – думал Игорь.

На двери подъезда висели табличка и плакат. Уже почти стемнело, но Игорь смог разобрать написанное на них. Все было точь-в-точь, как рассказывал Владимир Дмитриевич!!!

«Турбюро «Путешествие в мечту». А чуть ниже – «Только сегодня и только для Вас! Не заплатив ни копейки, вы отправитесь туда, куда хотите, к тому, о чем мечтаете!».

Сначала даже захотелось уйти, поскольку внезапно возникло ощущение, что что-то тут очень неладно. Возникло подозрение, что заведение, похоже, принимает формы, вызывающие приятные и волнующие воспоминания у человека, которого здесь хотят видеть клиентом. Чтоб нельзя было не зайти. В груди у Игоря похолодело.

Но очень не хотелось потом осознавать, что воспользовался шансом соприкоснуться с неведомым. К тому же было очень любопытно: если Владимира Дмитриевича обслуживала девушка, похожая на его покойную жену в молодости, кого увидит он?

Вошел. За столом сидел… Мальчик!!! За столом сидел мальчик младшего школьного возраста, одетый в футболку с изображением дуэта «Modern Talking». Мальчик напоминал…

Игорь вспомнил, что такую же футболку ему покупали в детстве перед поездкой в Крым в последнее лето, которое родители провели вместе. Потом…

И мальчик этот – такой же худенький и светло-русый, каким был в восемь лет он. Только лицо…

- Странные вы все-таки. Не могли поточнее… - начал было Игорь. И осекся.

Мальчик не по-детски серьезно посмотрел на него, приложил палец к губам и отрицательно покачал головой. Затем указал на лежавший на столе лист бумаги. На нем витиеватым почерком был написан тот же текст, о котором говорил Владимир Дмитриевич, только фамилия, имя и отчество были другие. Игоря. Подпись нужно было поставить не современной, ручкой, а пером, стоявшим в чернильнице.

Подписав эту бумагу, он, может быть, окажется у дверей квартиры Натальи, своей девушки, она откроет, сменит гнев на милость и закончится их глупая размолвка. А, может быть, окажется у двери палаты, в которой сейчас лежит отец, больной раком легких, и узнает, что болезнь отступает. Или, может быть, выйдет на ту же улицу и встретит Женю, самого близкого друга, пропавшего месяц назад вместе с незадолго до того купленной «Тайотой». Может быть…

«Но от чего из того, о чем сейчас мечтаю, можно было бы отказаться? Что причинило бы меньше боли? Расставание с Натальей? Известие о непоправимом с отцом? Факты, которые окончательно убедили бы, что надежды найти Евгения нет?», - думал Игорь.

Сыра или конфет ему не хотелось.

К удивлению молодого человека двери странного «турбюро» сами по себе не захлопнулись, когда он направился к выходу. Не было и других трюков, знакомых по книгам и фильмам. Никто и не пытался его удерживать. Помещение Игорь покинул беспрепятственно, ничего не подписав, не дав согласие исполнить одну свою мечту в обмен на неисполнение другой.

На улице горели фонари. Пройдя несколько шагов по тротуару, Игорь обернулся, желая еще раз взглянуть на навеявший ностальгию подъезд. Но на месте, где только что была дверь, увидел глухую стену дома. Не было «козырька» и лавочки.

По дороге домой пополнил счет на мобильном телефоне и почти весь вечер тратил уплаченные оператору связи деньги на «эсэмэски» Наталье, покаянные и с уверениями в самых сердечных чувствах. Получив, наконец, ответ: «Задолбал, придурок! Ладно, приходи завтра, поговорим. Да люблю я тебя, люблю!», уснул довольный.

На работу шел, окрыленный. С невестой должно все наладиться. Владимиру Дмитриевичу расскажет о вечернем приключении, что наверняка снимет неловкость, которую старший коллега, похоже, чувствовал после рассказа о своем путешествии в мечту, видимо, боялся, как бы Игорь вдруг не решил, что рассказанное – плод нездорового воображения.

Думая о своем, не сразу сообразил, придя на работу, что произошло нечто.

- А почему все такие тихие, - спросил у одного из сотрудников.

- Владимир Дмитриевич умер, - услышал в ответ. – Вчера ночью. Инфаркт. Один день до шестидесяти не дожил, а так мечтал выйти на пенсию, чтоб наконец-то зажить, как хочется: с семьей в домике с садом… Да ты знаешь. Он всем об этой мечте рассказывал.

Игорь тяжело опустился в стоявшее рядом с ним кресло. Обхватил руками голову. Оказывается, нехватка денег на сыр и конфеты была простым житейским моментом, не имеющим никакого отношения к равновесию между сбывшимися и несбывшимися мечтами. Это равновесие достигнуто совсем другим способом. И совсем другой ценой.

Игоря терзали раздумья: «Не подпиши Владимир Дмитриевич ту бумагу, может, и жив был бы… А вдруг и в этом случае – нет? И тогда не повидался бы напоследок с дочерью и внучкой. Или…».

Из размышлений его вывел звонок мобильного.

- Послезавтра папу будут оперировать, - сказал Эдик, сводный брат, сын отца от второго брака. – Говорят, шансов очень мало, но пока они есть.

После разговора с братом Игорь хотел было позвонить Нине, жене своего без вести пропавшего друга, но не решился. Подумал о том, что в этом случае лучше не беспокоить человека, да и Нина сама позвонит, если появится хоть какая-то информация о муже. К тому же «снаряд» уже дважды попал в одну «воронку»: дела с Натальей идут к примирению, появилась надежда на спасение отца.

«Снаряд» в одной «воронке» оказался трижды. Нина позвонила через час. Из соседнего города. Женя попал в аварию: машина не подлежала восстановлению, а сам он был в местной больнице; две недели провел в коме, и только сегодня заговорил, смог сообщить, кто он и откуда.

Поговорив, Игорь облегченно вздохнул, положил мобильник в карман, посмотрел в окно. Вид из него показался ему каким-то необычным. Вроде и город был таким, как всегда: мимо ходили люди, ездили машины. Тут он заметил, что в двух метрах от здания появилась скамейка, такая же, как возле подъезда в его детстве. На скамейке сидел, глядя вдаль, похожий на него мальчишка в шортах и футболке с «Modern Talking». Спустя несколько мгновений мальчик повернулся в сторону окна, приложил палец к губам и покачал головой.

Игорь обернулся к Паше, сотруднику, сообщившему о смерти Владимира Дмитриевича:

- Глянь, - показал на окно. – Ты того пацана видишь?

Паша ошарашено смотрел на коллегу:

- Какого пацана? Где? Что с тобой?

Игорь снова посмотрел в окно. Не было ни лавки, ни мальчика, ни шедших мимо прохожих, ни машин, проезжавших мимо. Увидел только окна банка, расположенного напротив. Подойдя, рассмотрел еще машины и людей. Внизу. Офис, в котором он работал, находился на седьмом этаже.

Подошел Паша. Он был совсем рядом, что-то говорил, но Игорь слышал его как будто издалека:

- Тебе плохо? Бледный весь, тяжело дышишь, вспотел, дрожишь…