А вдруг это правда…

 Исправительная колония

Чтобы осуждать других,

Ты сам должен быть безгрешен…

— Господин министр! — прозвучал в динамике громкоговорителя женский довольно приятный голос. — К вам пожаловал командор Ихтиан. Просит аудиенции. Говорит, что срочно.

— Надзиратель, — будто в никуда промолвил министр. Дионид Всемирный. Невысокий такой худощавый старичок в очках с золотистой оправой. — Я его давно жду. Пустите его.

Электронная защёлка щёлкнула и дверь, скрепя навесами, медленно отворилась. «Надо вызвать мастера, чтобы смазал их», — вот уже в который раз подумал министр, чтобы снова это забыть. После этого он перевёл свой бегающий взгляд на визитёра. Это был довольно высокий широкоплечий человек тридцати пяти лет, который, блистая своей ровной осанкой, широким шагом вошёл в кабинет и прямиком направился к столу министра, где находились хаотично раскиданные бумаги. Дионид Всемирный, несмотря на то, что всё население планеты Нибиру уже давным-давно, можно сказать, тысячи лет назад успешно перешло на персональные компьютеры, предпочитал изучать документы в живую, на бумаге. И наверное, только для таких вот единиц ещё производилась бумага.

— Присаживайтесь, командор! — предложил министр, достав из небольшого шкафчика, стоящего у него за спиной, бутылку добротного коньяку. — Выпьете? — предложил он Ихтиану.

— Спасибо, но нет, — категорически отказался командор, отрицательно покачав головой.

— Дело ваше, — развёл старикашка руками в стороны. — А я, с вашего позволения, немножко выпью. — И он тут же наполнил свой бокал. Усевшись в кресло, он спросил: — Что привело вас ко мне? — Хотя министр прекрасно догадывался о причине визита командора. Уже наслышан. Но руки никак не доходили до этого дела.

— Меня беспокоит Земля, — поведал Ихтиан.

— Чем? — коротко бросил министр.

— Количество биокамер приближается к своему оптимальному пределу.

— Сколько их сейчас?

— Около семи миллиардов.

— А если быть точным.

Командор открыл дисплей своего портативного компьютера, ввёл ПИН-код, после чего приложил палец к тачпаду. Милозвучным женским голосом прозвучало: «Добро пожаловать в систему, командор Ихтиан!». И после двух минут поиска нужной информации командор ответил:

— Если быть точным, то шесть миллиардов триста сорок восемь тысяч восемьсот девяносто семь биокамер. А преступность у нас продолжает расти. Судебные приговоры вступают в силу и должны выполняться. Необходимо предпринимать меры, господин министр. Надо же куда-то и дальше отправлять сознания заключённых для исправления.

— А если создать новую тюрьму, — отпив немного коньяка, как-то беззаботно предложил министр.

— На это уйдёт слишком много времени, — говорил командор. — А с преступниками надо делать что-то уже сегодня. С нашей криминогенной ситуацией, по нашим прогнозам, количество биокамер за ближайший месяц перевалит за семь миллиардов штук.

— Хорошо! — почесал свой подбородок министр, несколько задумавшись. — Какой критический предел? — поинтересовался он далее.

— Максимально допустимое количество биокамер, жизнедеятельность которых Земля более менее сможет поддерживать, составляет девять миллиардов штук. Но к 2050 году этот предел с высокой вероятностью может быть достигнут.

— Вы это просчитали?

— Да. Я просмотрел статистику за последние десять лет, — говорил командор, открывая нужные файлы на дисплее компьютера. — В среднем каждый год мы отправляли на исправление пятьдесят миллионов заключённых сознаний. И если такая тенденция продолжится, то к 2050 году, — повторился он, — на Земле будет насчитываться девять миллиардов биокамер. И если сейчас ничего не предпринять, или не пересмотреть меры наказания, то это количество будет расти и дальше.

Министр задумался. Он встал, прошёлся по кабинету и остановился у окна, устремив свой взгляд на ночной город, пестривший цветным разнообразием светившихся фонарей.

— А если нам забыть о ней? — промолвил вдруг Дионид. — Пускай отбывают срок в наших тюрьмах. Прямо здесь, на планете.

— Зачем?! — воскликнул командор. — Земля — это тюрьма, которая сама себя обеспечивает. И новые камеры создаёт по нашей указке, но своими средствами. Она не требует колоссальных финансовых дотаций, что позволяет нам пускать эти средства на более нужные дела. Ведь неспроста Земля была спроектирована, а затем воплощена в жизнь ещё в далёком прошлом господином Ирианом. Его идея была принята на ура. Тюрьма, которая сама себя обеспечивает и не требует новых затрат. Отправил заключённого на исправление и всё. Только лишь следи, наблюдай за жизнью на Земле. Она столько денег нам сэкономила за это время, что аж страшно подумать.

— Я с тобой согласен, — ответил министр. — Но ведь заключённых можно и здесь приобщить к труду. И они будут, так сказать, отрабатывать своё содержание.

— Но ведь на Земле они имеют шанс исправиться, — заметил командор. — Их сознание мы лишаем памяти, но оставляем им жизненный опыт, подсознание. Так мы лишаем их внешних факторов, внешних катализаторов их действий и мировоззрений. Остаётся только их неосознанное внутреннее Я, которое и толкает сознание наших заключённых посредством биокамер на те или иные поступки.

— Может быть, — согласился с ним министр. — Но сколько людей там действительно исправляется? Меняется в лучшую сторону? Если четверть из всех отправленных на Землю наберётся, это уже хорошо. Да! И потом, — как будто что-то вспомнил министр, — а ты подумал, во сколько нам обходится содержание тел заключенных, тел, сознание которых отбывает своё наказание там, на Земле, и живёт в камере, созданной по нашему образу и подобию. Я думаю, командор, что стоит кардинально просчитать финансовую выгоду Земли… С учётом того количества людей, которые действительно исправляются и имеют шанс на помилование.

— Хорошо, господин министр! — согласился с ним Ихтиан. — Но этот расчёт нужно сделать как можно скорее.

— Не беспокойтесь! Я сегодня же дам распоряжение, — успокоил его Дионид Всемирный. — А пока, чтобы немного выиграть время, пока будут идти эти расчёты, и возможно, пересмотр законов, мы сделаем вот что. — Он присел на кресло, взял чистый листок бумаги и что-то на нём быстренько написал своим корявым почерком, который мало кто разбирал из его окружения. Но министра этот факт не очень-то и заботил. Главное, чтобы он сам понимал то, что написал. Остальное не важно. — Скажите мне командор, сколько заключённых ни коим образом не попытались заработать себе помилование, а даже усугубили своё положение? Сколько заключённых не следят за состоянием своих камер, или, попросту скажем, сколько людей не заботятся о своём здоровье? Сколько заключённых способствовало побегу из заточения другим?

Ихтиан быстренько нажал несколько клавиш на своём компьютере, после чего ответил:

— Точные цифры я вам назвать не могу, господин министр, а в процентном соотношении… — Ихтиан бросил взгляд на дисплей. — Значит, алкоголиков, тунеядцев и наркоманов в общей сложности наберётся около двадцати процентов. Это один миллиард четыреста миллионов биокамер. А убийц… — Тут командор несколько замешкался. — Военных тоже считать?

— Конечно! Столько жизней уносят войны, а ты ещё спрашиваешь, — с некоторым недовольством ответил Дионид Всемирный.

— Тогда тридцать пять процентов. Это чуть меньше двух с половиной миллиардов.

— Отлично! — радостно воскликнул министр. — Вот тебе почти четыре миллиарда бесполезных биокамер. Их всех приговорить к смертной казни. Отключить их тела от жизнеобеспечения. Хватит пылинки с них сдувать. А ещё… — министр снял очки и задумался, направив свой прищуренный взгляд на виды ночного города за окном. — А приговорю-ка я и учёных ихних к смертной казни.

— А их-то за что?! — был в полном недоумении командор.

— Да хотя бы за то, что развитие научно-технологического прогресса повели совсем не в ту сторону. Это тебе ещё как минимум пол миллиарда биокамер. Отключить и их от жизнеобеспечения. А те, кто несёт в тот мир позитив и пытается сделать людей хоть немножко счастливыми, амнистируй. Их тела пробудить ото сна и дать свободу. И вот, — развёл министр руками в стороны, — сколько места мы освободим. На пять тысяч лет точно хватит. Но я думаю, что финансовый расчёт я получу гораздо раньше, — бросил он шутку, отпив немного коньяка из своего бокала. — Вы точно не хотите со мной выпить, командор?

— Нет. Извините, — ответил Ихтиан.

— Что ж, дело ваше… Ну а завтра, командор, можете приступать к действиям.

— Подождите-подождите! — воскликнул командор. — Если я так поступлю, на Земле начнётся глобальный мор, и причём беспричинный, — заметил он. — Начнутся суматоха, мародёрство и тому подобное.

— Вот как раз и посмотрим, кто и как поведёт себя в такой ситуации, — как-то безучастно заметил министр. — Может быть, ещё несколько тысяч тел отключим от систем жизнеобеспечения. А вот, чтобы мор не выглядел таким уж беспричинным, — продолжил Дионид довольно равнодушным тоном, — запустите на Землю наши новые наномашины. Биокамеры примут их за новые вирусы. Пусть это будет выглядеть, как мировая эпидемия, которая войдёт в их историю, оставив печальный след в жизни человечества. Поняли?

— Понял, — кивнул Ихтиан.

— Тогда действуйте!

— Но без соответствующего приказа я не могу приступить к таким действиям.

— Завтра утром мой приказ будет у вас на столе. Так что смело готовьте наномашины. И запускайте их на Землю. А после уже отключайте системы жизнеобеспечения тел.

— Ваш приказ?! — несколько изумился командор. — А как же Верховный?

— У меня есть полномочия выдавать такие приказы, – ответил министр. — Вы разве не в курсе?

— Я в курсе этого. Но вы разве не доложите ему об этом?

— Командор! — категорично прозвучал голос министра. — Не стоит беспокоить его, — тут он демонстративно указал пальцем вверх, — по всяким пустякам. Поверьте, у него есть дела гораздо важнее. Эту проблему мы решим сами.

— Ну если так, — пожал плечами командор. И после небольшой паузы продолжил: — Наномашины будут готовы к запуску через десять дней.

— Ну я думаю десять дней у нас есть.

— Приговорённых к исправлению продолжать отправлять на Землю?

— Отправляйте. Пусть и они покажут, на что способны вне своей памяти. В приказе будет всё оговорено.

— Тогда у меня всё, — сказал на это командор.

— Ну если всё, не смею вас больше задерживать. Ступайте.

Но у самой двери командор остановился.

— Господин министр, — промолвил он, — а вы никогда не задумывались…

— О чём? —  выпалил тот, не дав Ихтиану договорить.

— О том, — продолжил командор, — что наша планета Нибиру тоже, возможно, является в какой-то степени исправительной колонией, созданной теми, кто стоит гораздо выше нас в развитии, а мы просто-напросто являемся здесь биокамерами.

— Неожиданный вопрос, скажу я вам, — ответил несколько изумлённый Дионид Всемирный. — Я об этом никогда не задумывался. — Последовала небольшая пауза. Министр на несколько мгновений погрузился в себя. — Ступайте, командор, — махнул он Ихтиану рукой. — И не задавайте глупых вопросов.

Командор покинул кабинет министра. И тот, оставшись один, взял ручку и принялся что-то спешно писать на бумаге.

***

В этот день к ссылке на Землю было приговорено сто тридцать семь тысяч человек. Но отправятся они в колонию только лишь через девять месяцев, в течении которых для каждого из приговорённых будет выращена своя камера, в которую и будет помещено сознание человека. В некоторых случаях развитие камер ускоряли, уменьшая время вызревания до семи месяцев. Надо сказать, что учённые с планеты Нибиру не могли понять один довольно интересный факт: почему восьмимесячная камера — в отличии от семимесячной — нестабильна и во многих случаях может быть нежизнеспособной. Долго бились они над этим вопросом, пытаясь получить на него ответ. И до сих пор бьются.

А бывают случаи, когда выращивание биокамер прерывают. На Земле люди, или, если быть точным, биокамеры, называют такие явления выкидышем или абортом. Но они не знают правды, что это силы свыше руководят этими процессами. И так будет происходить всегда. Пока существует Земля. Ведь может так случиться, что во время зарождения и развития камеры человек, приговорённый к отбыванию срока пребывания в исправительной колонии Земля, может быть оправдан в силу появившихся новых данных, которые доказывают невиновность приговорённого. В силу этого надобность в камере исчезает. И она уничтожается. Для других заключённых она не может быть использована, так как изготавливается, учитывая сознание индивидуума.

А ещё в этот день на всей Земле родилось сто девятнадцать тысяч триста сорок восемь младенцев. Это значит, что для ста девятнадцати тысяч триста сорока восьми заключённых с планеты Нибиру приговор был приведён в исполнение.

Вместе с этим на Земле в этот же день было совершенно пятьдесят две тысячи девяносто три попытки к бегству, то есть умышленное самоуничтожение собственной биокамеры, попросту говоря земным языком, самоубийство. Одиннадцать тысяч из них оказались успешными. Но только лишь до того момента, пока беглец не получит новый приговор. Более суровый.

И так изо дня в день… В один из которых астрономы в свои мощные телескопы увидели в просторах космоса небольшой метеорит, который постепенно приближался к Земле. По расчётом учёных, столкновение неизбежно. Никакой опасности для планеты он не представляет. Он сгорит в её атмосфере. Испарится, не успев долететь до поверхности. Но никто из астрономов даже представить себе не мог, что этот метеорит — это небольшой инопланетный кораблик, который несёт на своём борту сотни миллиардов наномашин, предназначенных замаскировать действия правительства Нибиру по отключению тел провинившихся от жизнеобеспечения под эпидемию.

А на Земле жизнь шла своим чередом…