Ниимата.

На Байру я прилетел в конце ноября. Как раз заканчивался вахтенный срок у Ромки и еще одного парня, из техников. Наш «Быстрый» должен был забрать их на Землю, а заодно почту, образцы, результаты исследований, отчеты, сломанное оборудование и еще кучу всего. А с собой мы привезли запасные детали, новые данные для обработки, припасы. Местная пища была съедобна и вполне безопасна для человека, но есть ее старались лишь в крайнем случае. Противный тошнотворно-сладковатый привкус присутствовал во всем, будь то фрукты, мясо или хлеб из местной муки. Что только не пробовали делать - и варили, и жарили, и на пару готовили, и специями засыпали - не помогало.

Я, зная Ромкины пристрастия, привез с собой большую коробку,  доверху набитую шоколадом.

- Ого! - Присвистнул тот, когда я достал и торжественно вручил ему это сокровище. - Молоток,  Димка! Сто лет шоколада не ел!

- Все что до отлета осилишь - твое, - великодушно разрешил я.

- Заметано, - Ромка тут же выудил самую большую плитку и с наслаждением захрустел. - Ну, давай, введу тебя в курс дела.

Он пощелкал клавишами компьютера, раскрыл передо мной последние фотографии и принялся объяснять.

- В общем, ты уже знаешь, что контакт с аборигенами, наконец-то, наладили. Они оказались вполне дружелюбны.  Я, чтобы лишний раз не ходить туда-сюда, даже поселился в деревне. Вот  моя хижина, с краю. - Ромка приблизил изображение и гордо ткнул пальцем в довольно неуклюжее строение. - Сам строил. Все необходимое там есть.

- И не боишься? А если нападут ночью?

- Не нападут, - напарник расплылся в улыбке. - Оружие, конечно, держу при себе, но применять еще ни разу не приходилось. Кстати, сейчас объясню, почему они на нас поначалу косились и на контакт не шли. Все просто.

- Ну, ну, - я подвинулся ближе к экрану.

До ужаса было интересно, почему это местные, которые раньше прятались от нас, как от чумных, за одну ночь снимались с оседлых мест и исчезали в неизвестном направлении, вдруг настолько изменились, что разрешили Ромке жить в деревне. Когда я последний раз прилетал на вахту, о контактах никто и не мечтал, а тут - на тебе! Нет, это Ромка, конечно, молодец, за такой прорыв ему Сан Саныч точно премию выдаст. Может  даже лишний анилятор презентует. А уж с двумя аниляторами тот вообще развернется. Вся наша группа будет в хвосте плестись, да Ромкины открытия до ума доводить. Я вздохнул. Впрочем, что уж тут жалеть, работать надо, а не дурака валять, тогда и вздыхать не придется.

- Вот, смотри, их главное отличие от человека. -  Ромка прокручивал передо мной изображения аборигенов.

Снимков было много, не то, что полгода назад - издали пара кадров. Он приблизил картинку - симпатичная молодая девушка. Если бы точно не знал, что байрянка, решил бы, что наша, земная, для карнавала переоделась. Высокая, стройная, может кожа чуть золотом отливает, но это если придираться, а так - ни за что не отличишь. И глаза - огромные, какого-то совершенно нереального изумрудного цвета, смотрят с вызовом, смело - ух!

- Это Кхена, дочь вождя. С ней очень удобно работать, она любопытная и ничего не боится, - пояснил Ромка, пошарил рукой и выудил еще одну шоколадку. - Видишь эти большие овальные медальоны на груди у всех байрян?

- Угу, - я внимательно всмотрелся  в изображения.

Даже у детей чуть пониже ключицы висели расписанные медальончики на кожаных шнурках. Рисунок на всех разный. Затейливый орнамент, вырезанный на гладко-черных пластинах.

- И что это?

- Ничего. Просто медальоны. Кора дерева нуби, и каждый украшает, кому как нравится. А вот то, что под ними.

 Ромка снова переключил картинку, и я увидел, что у одного из детей, в прыжке, медальон приподнялся - там, где у людей находится гладкая грудина, у малыша было углубление. Вмятина. Небольшая, с кулачок, а в ней что-то непонятное, серое, похожее на сплетение каких-то мембран, к середине образующих нечто вроде звездочки. Небольшой сероватой звездочки, подвешенной за эти мембраны как за лучики.

- Ого! - Выдохнул я. - Что это?

- Ниимата, - пояснил Ромка.

- Что?

- Ниимата. Нет аналога в земном языке. Оно и понятно, нет вещи - нет названия. Попробую объяснить. Это особый орган. Отвечает за чувства, за настроение. Рождается ребенок - ниимата маленькая, почти незаметная, одна-единственная мембрана и небольшое уплотнение в центре. А потом постепенно растет, расширяется. Считается, чем она больше, тем лучше, духовнее, что ли, байрянин. У Кхены знаешь какая? Ого-го! Кстати, орган довольно нежный, чувствительный, потому и прикрывают. Они и от нас поначалу шарахались - нииматы нет. Даже углубления нет. А как с такими общаться? Я уж потом, когда мало-мальски разобрался, придумал сказать, что у нас тоже такое есть, просто внутри, спрятано. - Ромка довольно постучал себя по груди. - Они поверили и успокоились. Даже сказали, что так гораздо удобнее, повредить нельзя. Ты уж меня не раскрывай, хорошо?

Я задумался. Вот это новость! Нет, все-таки Ромка молодец. И контакт наладил, и отличие раскопал. Мне теперь работать и днем и ночью! Я опять впился взглядом в картинки.

- Поэтому и медальоны разных размеров?

- Да, хотя, размер медальона еще ни о чем не говорит. Иногда медальон на полгруди, а ниимата маленькая, почти не заметная. А бывает, и вообще ее нет.

- Это как? - опешил я

- А так, - Ромка пожал плечами, - я же говорю, орган нежный, чувствительный, случается всякое. Это у них считается вроде увечья. Такой байрянин ничего не чувствует, ни любви, ни нежности, ни сострадания, как деревяшка живет. Только животные инстинкты. Их не выгоняют, но в деревне не любят. Изгои.

- И много их таких?

- В этом поселке один, Ахлам. Нухрат на охоте зацепил. Выжил, а ниимата не восстановилась. Теперь живет с краю, недалеко от меня. Особняком держится, ну, оно и понятно. Ты полистай еще, посмотри, - Ромка зевнул, - а я подремлю. Устал страшно. Всю ночь не спал, обряд усмирения духов снимал.

Не знаю, что именно, то ли бессонная ночь, то ли обилие шоколада подействовали на Ромку как снотворное, но, едва развалившись на койке, он захрапел. А я, в задумчивости, стал листать дальше. Что еще интересного скрывает в себе Байра и ее обитатели? Уж чего-чего, а такого точно не ожидал. Душа нараспашку! Едва прикрытая расписным медальоном, ну надо же!