Я не считаю время, но мы довольно быстро добираемся до Торгового. На террасах, уставленных тентами и ларьками, полно народу. И все куда-то спешат.
– Что случилось? – почесал затылок Ерш. Подошел к одному из прохожих, что-то спросил. Прохожий только помахал руками, мол, ничего не знаю, ступай себе.
– Нам бы найти Мустафу, – обратился Ерш к другому прохожему.
– В северной части.
– Спасибо. А что случилось? Отчего все так спешат?
– Ревизия.
– Вот оно что!
Порасспросив прохожих, Ерш быстро уводит меня в сторону.
– Плохи наши дела, Ян. Ревизия, как ты слышал. Люди скупают все, что можно скупить из продуктов. Запасаются. Ревизия по-любому заберет половину товара с земли.
Тьму над нами распорол прожектор. Мы инстинктивно наклонили головы.
– Значит нужно побыстрее найти Мустафу. Он должен был нам оставить.
В кассах мы забрали деньги, честно заработанные сегодня. Пока мы стояли в очереди, нас донимала старая гадалка. Таких много ходит около касс. Но эта оказалась настойчивой. Не давала нам покоя всю очередь.
– Мальчики, давайте я погадаю вам.
– Спасибо, бабуля, – отмахнулся от нее Ерш, – мы уже были в ларьке предсказаний.
– Милые мои…
– Нет, бабуля. Мы очень спешим.
Она отходит в сторону, поправляет красный платок. Смотрит то на меня, то на Ерша. Потом как будто бы сквозь нас.
Прожектор скользит по толпе, как будто отмечая потенциальные жертвы стражников. Кроме прожектора за нами следят вольные стрелки. Кто-то сделает неловкое движение в сторону прилавка или тента – начнется. Следом за лучом прожектора полетят стрелы и пули.
На мгновение прожектор освещает лицо бабки. И в этот момент она говорит Ершу:
– А канату все равно, спешите вы или нет. Ты не дождешься ее.
Ерш на несколько секунд как будто бы выпадает из очереди.
– И как она выглядела? – недоверчиво спрашивает он.
– Ты видел ее сегодня.
– В фуникулере?
– Нет. Совсем недавно.
Тут Ерш совсем выпадает из очереди. Прожектор на некоторое время останавливается на нем. Потом ползет дальше. Ерш просит меня получить его деньги. Или хотя бы постоять в очереди без него.
Отходит в сторону и просто замирает в темноте. Опершись о деревянные перила.
Бабуля, не теряя времени даром, начинает обрабатывать меня. Она быстро цитирует:

Прогуливаясь по небесному своду,
Солнце замечает, что…

– Я могу продолжить, бабуля, – смеюсь я. – Ты все правильно…
– Нет, не стоит продолжать, – грозит мне пальцем старуха. – Солнце замечает Что. Больше ему не нужно.
– Что ты хочешь этим сказать? – замечаю, как Ерш выпивает что-то и начинает поспешно вводить «очиститель». Он обещал напиться сегодня. Жаль только, что пришлось напиваться с «очистителем».
Оборачиваюсь – бабуля пристает к другим, стоящим в очереди. Да, повезло мне.
– Та девица с квадратным задом… – Ерш хватает меня за локоть, – это была Зара.
– Я уже понял.
– А что она тебе сказала?
– Ничего.
Ерш сплевывает. Сворачивает «очиститель».
– Давай просто получим деньги и найдем Мустафу.
Мустафа должен ждать нас на северной окраине Торгового. Там поменьше людей. И ревизия доберется туда в самую последнюю очередь.
Получив деньги, мы быстро поднимаемся на шестую террасу, петляем между насаждений и находим широкую лестницу, с двух сторон уставленную прилавками. Где-то здесь, в тени единственного переулка на северной окраине, стоит Мустафа. А вот то – случайно не его тюрбан?
– Я даже не знал, – оправдывается Ерш, – что это была Зара. Я бы мог…
– Ничего бы ты не смог, – прервал я, – она зашла слишком далеко.

Глава 8
Торг

Мустафа (пересыпая зерно в ладонях): Сколько вам нужно?
Ерш: На неделю.
Мустафа (бросает зерно в мешок): Это слишком много!
Ерш (спокойно): Я не собираюсь посещать это место каждый день.
Мустафа (рассержено тыкает пальцем в сторону прожектора): А мы не можем завозить так много! Представьте, если бы каждый заказывал себе на неделю! Видите, они уже следят за нами!
Я: Не за нами. За купеческими террасами.
Мустафа (усмехаясь): Молодой человек, вы слишком самоуверенны.
Ерш: Купец, ты тянешь время.
Мустафа: Зачем вам столько еды?! Да вы обожретесь и подохнете!
Я: Мы все рассчитали.
Мустафа (прищелкивая языком): Как же! Знаю я вас, голодных студентов! Сколько было случаев, когда вольные стрелки забирали умерших от переедания, а?
Ерш: Купец, ты слишком долго торгуешься. Ревизия проверяет западные террасы. Скоро доберется сюда. Ты не успеешь свернуться.
Мустафа (вздыхает): А вы не торопите меня. Захочу – свернусь сразу же.
Ерш (наблюдая за прожектором): Сколько просишь?
Мустафа (растерянно): Послушай, Ерш. Я дам вам на два дня. Так и быть.

Мустафа отбирает для нас продукты, постоянно озираясь.

Ерш: Упакуй.
Мустафа (разворачивая пакет): По отдельности?
Ерш: Да. Распредели на каждый день.
Мустафа (иронично): Ишь какой! А сам что? Искушение?
Ерш (кивая в мою сторону): Жадность.
Мустафа: Вы много зарабатываете?
Ерш: А тебе зачем?
Мустафа: Да так, просто. Если вы умрете от моего товара, я хочу присвоить ваш контракт с кассой, на которую вы работаете.
Я: А у тебя есть люди, обслуживающие фуникулеры?
Мустафа: В Обжитом Уровне. Знаете, (разводит руками) как им туго живется. Там же каморки тесные, канаты ненадежные, на фуникулерах на полстипендии не поездишь.
Ерш: Не отвлекайся, купец. Упаковывай и разговаривай с нами.
Мустафа (обижено): А ты не учи меня торговать.

Несколько минут молчим. Мустафа упаковывает порции. Я считаю серые ступеньки.

Ерш: Так что, ты заберешь наш контракт?
Мустафа (с интересом поглядывает на Ерша): А ты уже решил умереть?
Ерш: Не спешу. Но вот если упаду с каната от переедания, тогда унесу на землю расписку.
Мустафа: Вай, как плохо! Что же делать?
Ерш: Ян напишет новую расписку. Правда ведь, Ян?
Я (киваю): Правда. Напишу.
Мустафа (похлопав по упакованной еде): Ну вот и славно! Мы хорошо сработались. Давайте тогда выпьем за наш договор!
Ерш: За нашу покупку. Ты угощаешь?
Мустафа (показывает бутылку): Да.
Ерш: Ян, приготовь «очистители».
Мустафа (доставая стаканы): Закусывать не будете?
Я (отстегивая шланг): Нет, мы сразу.

Глава 9
Отбор

– Разделимся, – предлагает Ерш, заметив отряд алебардщиков, спускающийся по лестнице. – Я пойду с едой, а ты уведешь их подальше от нашего перехода.
– Хорошо, – я быстро прикинул, как буду обходить патрули. – Беги.
– Встретимся около южной станции.
Мы разбегаемся по террасам. Ерш пройдет через насаждения, спустится по лестнице в западном секторе Торгового. Мне же придется следовать чуть ли не за каждым отрядом, чтобы не было лишних подозрений. Ничего лишнего, кроме молчаливого преследования.
Я сбавляю скорость. Иду. За спиной – размеренные шаги патрульных. Догадываюсь – над стальными каскам реют красно-зеленые знамена. Вместо лиц – звериные морды. Сильные сканеры у Дворца НК, раз они настолько искажают военную силу. Нужно их обогнать и выйти перед вторым отрядом, чтобы тоже увязались за мной. Между домами нет никаких промежутков. Разве что под арками. Но там охрана все обшаривает. Я спрячусь, а они туда еще и алебардой потыкают.
– Поберегись!
– Осторожнее, парень!
– Назад! Назад! Там солдаты!
Мне навстречу бежали люди. В костоломной давке торговцы сворачивали свои пожитки и покидали купеческие террасы. Толпу рассекали яркие лучи прожекторов. Очевидно, охрана решила подсветить свои действия.
– Назад! Они обходят террасы с двух сторон!
– Не провоцируйте их! За насаждениями лучники!
– Отходите к южной станции!
– Куда прешься, придурок?!
Те, кто бежал мне навстречу, через несколько ступенек натыкались на алебардщиков. И отвлекать не надо. Патрули просто путались в толпе. Даже не разгоняли алебардами. Шли, ощетинившись широкими лезвиями. За ними должна быть группа ревизоров. Эти будут отсеивать встречных и проверять наиболее подозрительных.
– Не дави! Не дави!
– Разойтись! Не толпиться! Пусть патруль пройдет!
– Не толкайтесь!
– Вы бы еще по головам прошли!
– Могу и пройти. Отчего бы…
Я спустился по лестнице на нижние террасы, протолкался к первой станции, потом ко второй, к кассам… дикое смешение лиц, набор КВЭ, липкие разноцветные уродства и удивительные детали, отсканированные во время утренней церемонии. Прямо как в картинной галерее нашего университета! Или в актовом зале. Где на сцене ровно ничего нет.
Толпа колыхалась из стороны в сторону, то рассыпалась, то снова сливалась в один поток. Текла по лестнице, как та дождевая вода по желобу. Та вода. На перекрестке.
– Внизу есть патруль?
– Нет, можете спускаться.
– Они идут сверху! Отходим!
– Не при ж ты так, сука!
Мне бы добежать… не раздавило бы этим потоком. Того и гляди – швырнут прямо на алебарды.
Но никто не додумался швырнуть.
Одни поспешно прячут купленное в карманы, другие подбирают с лестницы брошенный товар, третьи ползают под ногами, собирая по зернышку чудесное добавление к трапезе. А кто-то вздумал запихиваться нормальной едой прямо здесь, сидя на лестнице. Таким было все равно – их давили, толкали, отбрасывали в сторону. Они ели… нет, пожирали свою добычу. И тут же захлебывались собственной рвотой, корчась под ногами. Даже не успевали ввести «очиститель».
А патрули проходили мимо умерших. Труповозы поднимут. Патрулям не нужны мертвецы. Им нужны нарушители.
Около южной станции меня встречает запыхавшийся Ерш. Показывает мне остаток добычи.
– Ревизия забрала, – хмуро говорит он.
– Что у нас осталось? – невольно вспоминаю умерших на лестнице.
– Два пакета по три порции. На один день. Бери свой пакет и сваливаем.
– А меня не заметили, – похвалился я.
Южная станция была запружена торговцами. Я заметил высокий тюрбан Мустафы. Наш знакомый пробивался к своему личному фуникулеру.
Мне показалось, что луч света поймал нас. А вот это не показалось: несколько стрел ударилось об стену рядом со мной. Толпа взорвалась криками. Напирали со всех сторон, ругались, плакали, выдергивали стрелы из отсканированных тел.
– Надо уходить, – шепчет Ерш, стараясь удержаться на парапете. – Без еды останемся.
– Мы не успеем перейти по канату. Они корабль пришлют.
– Мы затеряемся в толпе.
Мы пытаемся затеряться, но сразу же натыкаемся на патруль и попадаем в кольцо лезвий.
– Что у вас? – спрашивает солдат.
– Еда, – честно признается Ерш.
– Какая?
– Обычная.
– А не обманываешь? Не привозная ли?
– С чего бы? – пожимает плечами Ерш.
– Покажи.
Ерш отдает свой паек, я неохотно протягиваю солдату свой.
Солдат повертел в руках пакет.
– И что там?
– Нерастворимый кофе, – вырвалось у меня. Ерш только улыбнулся.
– А в других?
– Тоже.
На лице солдата отпечаталось удивление.
– Вы что же, одним только кофе питаетесь?
– У нас запас есть, – говорит Ерш. – На неделю.
– И вы шли сюда под дождем, – недоверчиво сощурился солдат, – по скользким канатам, чтобы купить кофе?
В ответ мы только разводим руками. Нам надо, вот мы и рискуем. Никто не оспорит. Кольцо распадается и перестраивается. Нас отпускают, и мы снова ныряем в толпу, и несемся к своему канату, прорываясь сквозь патрули, людей, торговцев, КВЭ, векторы и прямые.
И Солнце по ту далекую сторону заката замечает Что.

Глава 10
Пожирание

Я доедаю свою порцию. Умелые руки Мустафы надежно упаковали ее. Как раз для меня.
Я ем медленно, тщательно разжевывая каждое зернышко, каждую дольку. Рецепторы в порядке. Я еще различаю вкус. Сейчас еда соленая.
Как славно, что сейчас не нужно применять «очиститель»!
Ерш не решается есть. Он уходит в ванную. Я слышу, как его просто выворачивает наизнанку. Как потом он тихо стонет и шепчет проклятия.
Минут через десять он выходит, вытирая губы. Садится за стол, начинает читать какую-то книгу.
Я сижу на кровати и чувствую, как уравнивается КВЭ. Я возвращаюсь. Ерш делает вид, что читает.
– Ерш, – зову его.
– Ага? – он закрывает книгу и подходит к окну. На меня старается не смотреть. Или не показывать своего лица.
– Ты ведь серьезно говорил…
– О чем? – Ерш нервно дернул плечами, рассматривая бешено крутящийся флюгер.
– О жадности.
– Да, – заявляет Ерш. – Я был честен.
– Это ведь не ревизия забрала у тебя порции, это ведь…
Ерш поднимает палец – помолчи. Я вынужден молчать. О чем я догадываюсь? Почему я думаю именно так?
– А еще Мустафа говорил об искушении, – с издевкой произнес Ерш. – Это касалось тебя.
– Я знаю. Но зачем, Ерш?
– Я хотел нарисовать желудок.
– Ты каждый день пытаешься.
Он обхватывает голову руками. Медленно сползает по стенке, под окно. Что ж, так удобнее.
– Да еще Зара… – шипит он. – День какой поганый, а?!
Я снова подхожу к столу, извлекаю из пакета последние крохи, проглатываю их. Я вернулся. Как здорово, что Солнце заметило Что! Я сам не знаю, что это такое. Глупость какая. Но замечательная глупость.
– Ладно, – говорю я, все еще находясь на волне добродушия. – Завтра снова выйдем на Торговый. Чего переживаешь? Не впервой после ревизии. Посмотрим, что можно найти.
Сегодня не стоит молиться. Я начинаю рисовать. На бумаге, не измятой моими коленями. Не рассчитывая на статистику, которую использует наш старенький сканер.
Сегодня плевать на Вектор. И на КВЭ, и на незначительное смещение позвоночника после возвращения. Я рисую медленно, наслаждаясь каждым проведенным штрихом и воспоминанием, которое следует за каждым штрихом.

Человек, слившийся с канатом.
Подпись: вектор.

Птица. Вроде как летит.
Подпись: луч.

Перо. Падает куда-то.
Подпись: окружность.

Море. Я думаю, оно именно такое.
Подпись: прямая.

Сегодня плевать на Вектор. Завтра у богов выходной.
– Ничего, Ерш! Проживем! Я вот, пока бежал от патруля, видел на той лестнице…
Я разложил перед собой рисунки и стал смотреть на них. Яркий язычок свечи нервно подскакивал в такт моему дыханию.
Ерш покачал головой. Он закончил рисовать пылесос.