Путешественник Август Габец, отправившись в очередную экспедицию на север, как-то заметил в письме к близкому другу: «Казалось бы, мне не в первый раз видеть это бескрайнее море леса, оно  давно перестало потрясать воображение своей мощью, превратившись в привычный пейзаж, похожий на тот, что встречает тебя каждый день по дороге на работу. Но иногда, непонятно через какую щель, в сознание просачивается назойливое подозрение, что эта громада скрывает в себе гигантского кита, который проглотил если не цивилизацию, то целый город точно».

Известность к Габецу пришла в середине шестидесятых ХХ века благодаря его книге о Востоке; она отдавала немного приторным духом личного дневника и разошлась полумиллионным тиражом за месяц, потребовав нескольких немедленных переизданий. С тех пор он написал ещё несколько документальных произведений о разных частях света и людях, населявших их, прежде чем пропал без вести. Моторная лодка, переправлявшая Габеца и двух его компаньонов с материка на маленький островок в Охотском море, вышла в непогоду и больше никогда не вернулась в родной порт.

Новость о гибели выдающегося путешественника и публициста молниеносно облетела газеты не только на его родине, но и за рубежом, где так же с большим успехом издавались переводы книг и где его любили не менее искренне. Поиски длились около двух недель, после чего спасательная команда поставила окончательный крест на наивной надежде, которая всё ещё поддерживала семью и близких Габеца. Однако, как бы ни были крепки симпатии общества к людям прославленным и известным, рано или поздно они к ним остывают и отправляются в бессрочную спячку. К Августу Габецу неожиданно вернулись через двадцать с лишним лет, когда выяснилось, что интересы его простирались отнюдь не в одни лишь дебри географии.

В пору своей насыщенной юности Габец вылетел из Государственного машиностроительного института за неуспеваемость и более чем очевидную неспособность к точным наукам. Он сбежал от родных к бабушке, которая жила в небольшом городке на севере. Понимая, что его вновь принудят заниматься немилым делом, Август, хотя и действовал сгоряча, пожелал остаться в глухой провинции. Там же он обрёл своё настоящее призвание, горячо полюбил холодный край с великолепной природой, и впервые услышал об Айдани. Сказочный город, однажды пропавший бесследно, пробудил в будущем путешественнике неподдельное любопытство к своей истории, и любопытство это делалось тем более голодным от того, что тайна обитала где-то в дорогом сердцу северном лесу. С тех пор Габец взял за правило каждые несколько лет непременно отправляться в походы, лелея мечту когда-нибудь найти Айдань. Выбирая опытных проводников и всегда отменно подготовленную команду, за все рискованные экспедиции он прочесал внушительную территорию без единого несчастного случая. Казалось, непокорные леса принимали Августа Габеца за своего.

Среди множества легенд, из которых годы и даже сотни лет делают детские сказки, существует одна весьма малоизвестная о княгине Айдани и городе Сизыри. Один дерзкий и безрассудный хан пообещал завладеть княжеством, которое стояло в недоступном для кочевников лесу и не знало до сих пор ни набегов, ни обязанности платить дань. В это время овдовевшая Айдань уговорилась с небольшой рекой, у берегов которой стояло княжество, что она не позволит проклятым душегубам разорить и опустошить его. Взамен княгиня должна была отдать старшего своего сына реке, чтобы ей стало сил защитить Сизырь. Но Айдань не смогла пожертвовать будущим князем, который через три года должен был занять место отца; она сама бросилась в реку, и, только хан с войском подступил к городу, как был тот час же смыт внезапно нахлынувшим мощным потоком воды. С тех пор река стала носить имя Айдань, а позже благодарный сын переименовал Сизырь в честь матери, отдавшей жизнь за его будущее. Княжество точно что-то берегло теперь, невидимой рукой отводя все напасти и невзгоды.

Прошло много лет, сменилось немало поколений, мир изменился и никогда больше не был прежним, а Айдань незаметно выбыла из исторической гонки.

Эту сказку Август услышал от бабушки, знавшей удивительно много легенд. Она обыкновенно становилась словоохотлива к вечеру, когда вся работа была сделана; за кружкой молока и ломтем горячего свежеиспечённого хлеба старушка делилась с внуком своим запасом преданий и былин, которые не успела рассказать ему раньше. Габец всегда с любовью вспоминал те времена, не уставая благодарить бабушку за особые тихие часы, что они проводили вместе в ожидании первых звёзд на небе; поиски затерявшейся Айдани он посвятил ей.

Взявшись за дело, Август Габец к великому своему удивлению обнаружил, что опровержение сказочности города не только существует, но уже и найдено.

В 1901 году группа археологов во главе с Григорием Ивановичем Самсоновым вела раскопки древних поселений у небольшой реки Ойны, измельчавшей с течением времени и продолжавшей мельчать до сих пор. В древности эта местность служила стоянкой разным племенам, а столетия спустя превратилась в сущее Эльдорадо для археологов. Самсонов – на чёрно-белой фотографии коренастый, с круглым лицом и отсутствующим взглядом – был личностью во многом выдающейся, хотя чудаковатые близкие в воспоминаниях не стеснялись ставить ему в упрёк некоторую сухость и занудство, оправдывая при том жестокое пристрастие к выпивке, которое в итоге свело историка в могилу. Меж тем он успел выполнить своё предназначение и со спокойной душой отошёл в лучший мир на 58 году жизни. Великолепный специалист, он, не смотря на собственную малоэмоциональность, умел заразить, увлечь делом и других. Его усилиями организовывались экспедиции, он приглашал коллег из-за границы для совместных раскопок; за несколько лет команде Самсонова удалось обнаружить пять поселений в устье Ойны, богатых на удачно сохранившиеся предметы быта и захоронения. Бурная деятельность в одно мгновение принесла ему широкую известность. Парадоксальный для темперамента Самсонова энтузиазм восхищал слепых поклонников и раздражал не более зрячих завистников, давая богатую пищу для оживлённых споров о важности того, чем он занимался. Сделавшись одним из самых обсуждаемых деятелей в кругах интеллигенции на родине и за её пределами, Григорий Иванович ничего этого не замечал. Более того, он точно в упор не видел своей громкой славы и даже не помышлял о том, чтобы попытаться её либо преумножить, либо обеспечить ей стабильность. Его занимали одни раскопки и выпивка; днём он работал, не покладая рук, как будто заведённый, а ночью прикладывался к бутылке. В первой половине дня он бывал немного угрюм, но, принимаясь за дело, буквально преображался. Когда одним солнечным июньским днём Самсонову принесли странную находку, на лице его всё ещё держалась лёгкая припухлость. В культурном слое, датированным ІІ веком н.э., студенты обнаружили печать, которая не могла быть старше XII столетия. Очевидно, она попала туда случайно, высыпалась по халатности работников вместе с землёй из отвала – так поначалу установил Самсонов. Отчистив находку от плотного слоя глины, забившегося в крошечные желобки и углубления, он увидел, что печать принадлежала князю Айданьскому. Город Айдань безусловно был знаком историку по сказкам, но материальных доказательств его реального существования до сих пор не появлялось. Да их и не искали, вполне закономерно не считая это необходимым. Проныра студент, который достал удивительную печать из земли, отметил в дневнике, что в ту ночь Самсонов не лёг спать и совсем забыл напиться.

Габец по крупицам собрал всю возможную информацию о событии, которое вдохнуло новую жизнь в Айдань, влачившей существование далеко не самого популярного достояния литературы. Общеизвестные энциклопедические факты, письма, дневники всех, кто имел пускай самое поверхностное отношение к делу – они с радостью поделились тем, что могли знать о Самсонове, печати и том, к чему привела их странная встреча.

Впервые Айдань дала о себе знать миру в IX веке, когда она ещё звалась Сизырью. Вечно неспокойная жизнь вынудила несколько небольших ненавидевших друг друга княжеств объединиться для противостояния более крупным и экспансивным соседям, стремившимся захватить, ограбить и включить их в свой состав. Сизырь ещё не обрела того могущества, которое сделало из неё мощный торговый город, поэтому князьям в течение двух нелёгких столетий приходилось заключать часто невыгодные союзы, чтобы выжить. Лавируя между крутыми скалами, возникавшими то тут, то там из-под вод беспокойного и мрачного моря средних веков, Сизырь устояла и сделалась сильным противником для бывших угнетателей. Легенда о княгине Айдани и её самопожертвовании впервые описана в летописи конца XII столетия. Хотя, по мнению Самсонова, который с привычным раздражающим педантизмом мгновенно занялся исследованием истории города, это событие произошло несколько раньше. Окончательно же Сизырь превратилась в Айдань лишь в XIII веке, когда новость обошла все княжества. Город словно вышел из оцепенения и начал живо рассылать купцов с товарами по всем известным княжествам. Сильные, всегда ненасытные кочевники заставляли прежних гегемонов искать дружбы с разбогатевшей Айданью, которая могла дать золота на откуп или оказать военную поддержку. Не исключено, что хитрые, учёные жизнью князья Айданьские умели договариваться и с кочевниками по-своему, тайно отправляя к ним послов.

С Айданью считались все. Впрочем, это было скорее некое молчаливое уважение, само собою разумеющееся, потому что в современных летописях о городе говорилось почтительно, но мало. Не сговариваясь, и втайне желая того, соседи оттеснили Айдань в сторону от всеобщей истории, предоставив ей самостоятельно затеряться в густом лесу сказок и преданий, который рос усилиями летописцев, купцов и гонцов.

Айдань стояла гораздо севернее, уходя глубже в дремучие леса. Не потребовалось долго ждать, пока город постепенно превратился в мифический чудесный край, где правил сильный мудрый князь, а золото, жемчуг и янтарь лежали просто на дороге. Чаще и чаще послы стали пропадать, так и не достигнув ворот заветного княжества. Прошла молва, будто путь к Айдани охраняет лютый зверь, который не подпускает к ней никого, чьи помыслы корыстны. Поскольку помыслы посланников в сказочно богатый город не за чем иным, как за долей его богатства едва ли могли блеснуть бескорыстием, то новый миф намертво прирос к трудной и опасной дороге через лес. Айдань же, судя по всему, не стремилась разогнать пелену, затуманивавшую взгляды и умы соседей, всё дальше и дальше отдаляясь от мира реального.

Согласно легенде к Айдани должна вести одноимённая река, однако в документах прошлого она ни разу не упоминалась; ни одно посольство не отправлялось в город по воде. Более того, Самсонов, прикинув возможное местоположения Айдани, не нашёл ровным счётом ничего, даже высохшего русла. Он не без оснований предположил, что летописцы решили обхитрить потомков: либо изначально никакой реки не существовало и чудо объяснялось значительно более прозаично, либо ориентиры нарочно были расставлены неверно, чтобы никто не посмел добраться до айданьского золота. Вдохновлённый этой мыслью, всегда бодрый и решительный Август Габец начал самостоятельные поиски с одной единственной подсказкой – Айдань пряталась где-то в северном лесу. Его не пугали масштабы затеи, с каждым новым походом он крепче влюблялся в неё. В конце концов, он уже едва мог различить, ищет ли город или просто бродит без цели среди исполинских, исполненных величия сосен по сырой холодной земле, вдыхая чистый сладкий воздух. Для такой работы Габецу не хватало сверхчеловеческой педантичности и глубоких исторических познаний своего предшественника Самсонова, тогда как ему в своё время недоставало среди единомышленников человека вроде Августа. Нельзя сказать, что эти два человека стали жертвами лёгкого и неоригинального фарса, ему скорее была нужна Айдань.

И всё же, пускай историку и путешественнику не судилось встретиться и работать в одной команде по-настоящему, заочное их сотрудничество обошло тянувшееся из века в век забытьё, проклятием лежавшее на городе-сказке.

После гибели Августа Габеца молодая журналистка с псевдонимом Вероника Гаан пожелала почтить память автора любимых книг и взялась за написание его биографии. Но добраться до личных архивов Габецов оказалось не так просто, семья долго не соглашалась выдавать дневники Августа, которыми особенно интересовалась Гаан. Близкие смягчились лишь после нескольких лет борьбы с болью утраты. Они рассудили, что биографическая книга станет ещё одним добротным памятником для дорого им человека, помимо того, который он успел воздвигнуть себе самостоятельно.

Книга вышла без шума, как раз тогда, когда об Августе Габеце, казалось, неблагодарно забыли. Вновь пришлось подождать, чтобы заблудившаяся слава нашла своих героев. Вероника Гаан подробно описала увлечение Габеца; она посвятила отдельный раздел Айдани и всему, что путешественник сумел узнать о ней. Воскрешённый Габецом труд Самсонова, его собственные поправки, которые основывались на сумме всех экспедиций, неожиданно привлекли внимание не одних только историков.

С тех пор попытки отыскать Айдань предпринимались в больших количествах, но все они были безуспешны, а подчас даже опасны. Две заблудившиеся группы больше недели бродили по лесу, пока не наткнулись на глухую деревеньку с почерневшими от времени деревянными домами, откуда их пришлось забирать вертолётом. Это был не самый просвещённый вид исследователей. Другие же предпочитали для начала основательно изучить литературные источники авторства не одних Самсонова и Габеца.

Как ни странно, Айдань обнаружилась на страницах книг иностранных библиотек. Купцы из Европы в XV веке со стороны Северного-Ледовитого океана, не ведая о страшном чудовище, которое охраняло Айдань, благополучно прибыли в город. Правда, долго они не стали задерживаться и пустились в путь дальше, потому как ничего любопытного для себя там не нашли. Об этом коротко заявил в письме к королю некий Джон Симен, судя по всему, единственный грамотный человек из всей команды. Он безэмоционально описал Айдань в нескольких словах и потом в путешествиях по другим городам государства не уставал поражаться, отчего люди ей приписывают чудный ореол легендарности и по какой причине избегают туда ходить. То, что сам Джон Симен и его спутники остались живы, списывали на их незнание истинного богатства Айдани и естественной искренности в сердцах, когда после утомительного похода через лес они смогли отдохнуть в городе.

Другое упоминание относится уже к XVIII веку. Как-то в популярный серди английских моряков трактир «У Джо» зашёл высокий худощавый человек с отросшими до плеч русыми волосами и густой давно не стриженой бородой. Он выпил стакан рома и поинтересовался у трактирщика, где можно узнать, какой корабль нынче набирает в команду матросов. Это был явно иностранец: кое-как выучился нескольким необходимым фразам и вопросам и говорил с акцентом, немилосердно резавшим слух. Когда трактирщик спросил, откуда он родом, тот ответил удивительно грамотной фразой: «Из Айдани, мы все ушли оттуда». Поскольку владелец «У Джо» водил дружбу со многими моряками и отличался непомерной болтливостью, немногословная история иностранца-бродяги быстро приобрела известность и так же быстро её потеряла – бывали всё же вещи позанимательнее.

XVIII столетие стало последним для Айдани. По неизвестной причине люди, которые до сих пор благополучно обитали в самоизолировавшемся городе, в одночасье покинули его. Но это слишком просто для хитрой истории. Несомненно, причина была. И была достаточно веской, чтобы заставить молчать обитателей Айдани и неслышно рассеяться по миру. Возможно, город, который выживал исключительно благодаря собственным ресурсам, в итоге истощился, и тогда лучшим решением стало уйти из него. Возможно, люди стыдились такой меры и поэтому не желали ничего говорить, ведь они предали родной дом. Всё возможно. Даже то, что это загадочное чудовище, охранявшее Айдань и её золото испокон веку, выставило свой счёт.

Претендовать на статус великого цивилизационного оплота Айдань, совершенно очевидно, никогда не могла, её культурная самобытность остаётся тайной. И всё-таки до сих пор находятся исследователи, которые готовы бродить в потёмках и наощупь искать новые крошечные осколки потерянного города. Их стараниями ещё одна печать князя Айданьского предстала перед миром неопровержимым доказательством, хотя и ходят споры, что это подделка, к тому же довольно грубая. Но эти люди упорствуют; они исследуют устье Ойны, выискивая там артефакты, бродят по маршрутам Августа Габеца, пытаются прокладывать собственные. Несколько раз появлялись сенсационные сообщения о том, что найдены останки строений, предположительно айданьских. Однако это были прозаические газетные утки, на которые научное общество отказалось реагировать с самого начала. Оно, как всегда, предпочло работать долго и безуспешно, но честно. Ему горько было видеть и не слаще признавать, что Айдань, только приобретя реальные очертания, стала темой для очередных спекуляций и утратила доверие. Верно таков её удел, с ним ничего нельзя поделать.

Айдань никогда не отмечалась на картах, ни точно, ни приблизительно. Когда-то ещё в пору расцвета дорога к ней, безусловно, была достоверно известна. Но подобно тому, как следы в пустыне ветер заносит песком, так и время бесшумно стёрло эту память.   

А тем временем настойчивый исследователь не оставляет надежды заново открыть путь к Айдани. Он прочёл все книги Августа Габеца, он знаком с его биографией Вероники Гаан, он внимательно изучил труды Самсонова и всё то, что было написано после него, он не впервые идёт через северный лес – он знает, что делает. Рано утром он выбирается из палатки, заваривает себе чай и поджаривает яичницу. С пригорка, где он остановился, открывается великолепный вид. Исследователь устраивается на сером мшистом камне, чтобы полюбоваться этой первозданной красотой. На минуту он погружается в размышления, закрывает глаза и сразу же открывает. Иногда ему чудится, что вдалеке среди белого тумана, из которого выглядывают верхушки сосен, виднеется огромных размеров кит.