Собрание началось с обсуждения творчества американского фантаста Альфреда Ван Вогта (1912-2000) – одного из представителей «золотого века» фантастики.

Как отметил Анатолий Грибанов, произошло это, скорее всего, из-за пришедшегося на 50-е года ХХ столетия увлечения Ван Вогта сайентологией. Писатель некоторое время был активным пропагандистом этого учения, потом охладел к нему, пережив определенную трансформацию своих взглядов. Из-за этого почти приостановил литературную деятельность. Этот период пришелся как раз на то время, когда наиболее маститые американские фантасты перешли в разряд «больших» писателей. Не уступавший им в даровании и мастерстве Ван Вогт хоть и возобновил активную литературную деятельность в начале 60-х годов, был очень уважаем и среди коллег, и среди поклонников фантастики, его произведения издавались, литератор становился лауреатом престижных премий, но стать «раскрученным» автором ему так и не удалось.

Слева направо: Андрей Чернов, Виктория Климчук, Сергей Чебаненко.

Впрочем, на собрании было отмечено, что при нынешнем дефиците качественного материала для литературной основы фильмов о произведениях Альфреда Ван Вогта могут еще и вспомнить.

Сергей Чебаненко отметил, что одной из любимых тем, разрабатываемых писателем, была тема сверхспособностей человека. Собственно, «фишка» большинства произведений Ван Вогта – фантастические допущения, связанные именно с человеком, с обретением им тех или иных суперспособностей.

По словам Анатолия Грибанова, роман Ван Вогта «Слэн» - одно из лучших произведений о телепатии в мировой фантастике.

Если говорить об отношении к человеку, о его месте в художественной реальности писателя, то в это плане антагонистом Альфреда Ван Вогта можно считать Франца Кафку (1883-1924), творчество которого также обсуждалось на собрании ЛКФ «Лугоземье». один из выдающихся немецкоязычных писателей XX века, большинство произведений которого были опубликованы посмертно, наоборот показывал, насколько отдельно взятый человек, отдельная личность беспомощны перед государственной машиной, бюрократической системой.

Слева направо: Елена Фетисова, Ирина Жужнева, Анатолий Грибанов.

Не исключено, что именно для решения такой художественной задачи, как отметил Андрей Чернов, Кафка героям своих романов «Замок» и «Процесс» дает имя К.:

- Для системы отдельно взятый человек – никто. Потому совершенно безразлично, как его зовут, какая у него фамилия.

Андрей Чернов также отметил, что нереалистическая проза Франца Кафки вполне вписывается в литературную традицию «Серебряного века», отличительная особенность которого – отход от рассудочности и рационализма, свойственного литературе XIX столетия.

Не исключено, что именно по этой причине даже великий Пушкин при том, что не чурался в своем творчестве фантастического и мистического (вспомним «Пиковую даму»), в рассказе «Гробовщик», который также обсуждался на сбрании, сделал нереалистическую часть повествования (визит к гробовщику похороненных им людей) сном главного персонажа.

- В XIX веке фантастика настолько скептически воспринималась критиками, издателями и читателями, что от авторов (например, от Антония Погорельского, которого можно считать первым русским фантастом) требовали напрямую указывать в своих произведениях, что содержащиеся там фантастические допущения – не более чем вымысел, - отметил Андрей Чернов.

Он также отметил, что даже такое небольшое произведение Пушкина как «Гробовщик» оказало (как очень многое, вышедшее из-под пера русского гения) влияние на творчество литераторов более поздней поры. В частности, провел параллель с балом у Воланда, описанным в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова.

Этот тезис стал поводом для небольшой полемики. Так, Елена Фетисова отметила, что, по ее мнению, значение влияния творчества литераторов более ранних эпох на своих «потомков» весьма преувеличено, а настоящая первооснова, откуда берутся сюжеты (в том числе и мистические) – фольклор.