Харьков был светел и жизнерадостен. Как всегда
гостеприимный, он опровергал слухи о том, что весна не наступит, листья не
распустятся, а температура на термометре не повысится выше 10 градусов. Мне
казалось, что ещё сонный и тихий, он улыбается мне из каждого окна, из каждой
подворотни, машет мне каждым крылом голубя и каждой нераспустившейся ещё веткой.
Завтракали в «Пузатой хате» на Сумской варениками и соком. Не
хотелось соблазнять Серёжу ароматными котлетами и колбасой – ему оставалось
поститься меньше суток, и мы в душе гордились им. Когда было начало десятого,
тронулись на книжный рынок. Для меня это уже что-то вроде ритуала, поэтому если
напрячься и подсчитать, сколько раз я была в Харькове, то можно будет сказать,
сколько раз я ходила на книжный рынок. То за книгами себе, то многочисленным знакомым…
Иногда – за всякими рукодельными штучками. А как-то раз мне посчастливилось
купить там Волшебную Зелёную Тетрадь, которая стала летописью дальнейших поездок.
В этот раз рынок был немноголюден и тих, так как час был
ранний. Продавцы только открывали свои лотки, где были навалены горы книг-сокровищ.
Моё внимание приковал один из продавцов – грузный мужчина лет тридцати, который
сидел в своей палатке посреди кучи фантастических книг и вдумчиво читал, чем
сразу вызвал ассоциацию с драконом.
Мне тогда ещё показалось, что это лучшая работа в мире − читать
книги и в перерывах торговать этими же книгами.
− А у вас Курт Воннегут есть? − спросил Фёдор.
− Нет, − продавец неохотно оторвался от своей книги. − Всего
разобрали.
Мы хотели уже уходить, но продавец продолжил:
− Как только умер, спрос на него резко поднялся. Главное –
умереть. А там и книги колбасить можно. Размели всё, что на складе было. А даже
из дома принёс винтажную книгу двадцатилетней
давности и загнал за сотню…
Потом все молчали. Продавец вернулся к своим книгам, а мы пошли
дальше. С торговцем-драконом спорить не хотелось и мы молча признали его
правоту - кому как ни ему знать, что нужно писателю для успеха.
|