Дома сегодня строят быстро, дёшево и сердито. Сдают секциями – так быстрее окупается любой проект: в один подъезд уже въехали жильцы, а у другого даже стен нет ещё…а иногда и разрешительных документов на строительство. Об этом я думала, шагая по новенькому микрорайону 16-тиэтажек, где голые плиты перекрытий соседствовали с уютными окошками новоиспечённых жильцов. «Миром правят деньги» - опять подумалось мне, стало смешно, что я говорю такими клише, поэтому я шла и улыбалась. Небо свинцово дырявилось, пропуская сквозь щели туч хилые лучи солнечного света. Недавно прошёл дождь. Вечерело. Люди спешили по домам после рабочего дня, перескакивая лужи. У подъезда противоположной секции выгружали гроб. Я отвернулась поскорее, потому что мне хотелось улыбаться и дальше.

ВНИМАНИЕ! Полный текст рассказа содержится в архиве и загружается через опцию "Скачать с сервера".

Поспать мне удавалось, наверное, не больше четырех часов. Точно, не больше четырех. Я уходил спать, когда стрелки на главных вокзальных часах показывали полночь. Возвращался на привокзальную площадь где-то в четыре часа, иногда чуть меньше.

     Я боялся проспать. Тут всё дело в том, чтобы успеть вовремя, до прихода уборщиков осмотреть все урны. Начинал я от гостиницы и дальше двигался по кругу, не пропуская ни одной мусорки.

     Я шел мимо кафе «Старая крепость», останавливался на миг и пробовал, как пёс, носом воздух – но тщетно, я не ощущал аромата жареного мяса или чего-нибудь съестного. Словно кафе было   нарисовано на картоне, а не сложено из кирпичей.   

Ночной лес выглядел таинственно и пугающе. Черные стволы деревьев, полумрак,  полная Луна на черном небе, проглядывающая сквозь ветви. Сверчки не стрекотали, совы не ухали, вороны не каркали. Даже хищники словно затаились. Ничто не нарушало звенящей тишины. Ничто и никто, пока в лес не зашла юная девушка по имени Кейт. Она была одета в джинсы, куртку и кеды, и несла рюкзак за спиной. Фонарик по какой-то причине упорно не желал включаться, и ей приходилось идти только по освещенным Луной участкам. Кейт осторожно пробиралась меж кустов и поваленных деревьев все дальше и дальше в глубь леса, с волнением бросая взгляд на каждую тропинку, лужайку... 

Холод.

Он пожирает листья на деревьях, сжигает, убивает… Он не  оставляет ничего.

Зачем он вернулся?

Лес сгорал. Он не умер с этим золотым пожаром. Наоборот, все как будто ожило с наступлением осени. Деревья окрасились в огненный цвет зари, трава пестрела насыщенным пурпуром опавшей листвы. Далеко в голубом небе, там, за бахромой разодранных сырым ветром ветвей, пели птицы.

Мне всегда было интересно, как птицы могут петь в полете?

- Да не смейся ты, старый дурень. Я ж серьезно все.

За спиной что-то зашуршало. Мария оглянулась и увидела, как в отверстии печной духовки мелькнула темная тень.  Печка оставалась от старых времен, во всем доме было газовое отопление, но Мария не снесла печку, как сделали многие ее  соседи. Во-первых, печка напоминала о детстве, когда она прижавшись к ее теплому боку, делала уроки за маленьким детским столиком. Во-вторых, квартира Марии была угловой, холодной, и когда в Одессе разыгрывались морозные зимы, Мария печку подтапливала. В другие дни там просто хранилась ненужная медная посуда.

Из-за печной заслонки торчал тонкий хвостик, и Мария инстинктивно хлопнула заслонкой. Раздался визг. Заслонка крепко держала хвост. Мария с изумлением смотрела на него. Он был с кисточкой и гораздо крупнее того, что можно было бы ожидать от банальной мыши или даже крысы!

- Ну что, допрыгался, отец Тимофей? - милиционер прошёл в комнату и, подсев к столу, раскрыл висящий на боку планшет. - Сигнал на тебя поступил. Будем оформлять.

Священник проследовал за ним, опустился на шаткий табурет. Жена его, вышедшая из кухни, горестно всплеснула руками.

- За что ж нам такое несчастье? Неужто арестовывать пришли?

- Пока только задерживать! - важно ответил гость. - Всё как положено. Что заслужили, то и получите.

- Да разве ж мы нарушили чего? И так сидим тише воды, ниже травы…

- Молчи, Танюха, - мрачно велел ей муж. - Раз явились за мною, знать, срок пришёл. Зря ходить не будут.

- И то верно, - согласился милиционер. Он достал из планшета лист бумаги и карандаш. - Ну что, будем подписывать признание?

Смерть, как и каждый убийца, должен или должна, ни чем не выделятся в толпе. Приглядитесь, возможно, он или она совсем рядом. Едет с вами в одном вагоне метро, обедает в одном кафе, «стреляет» у вас сигарету, «болеет» за «своих» на стадионе на одной трибуне с вами, стоит в одной очереди в супермаркете, скрывается от вас в толпе. Смерть везде. И всегда: от роддома до конца. И всё это: для прикрытия, чтобы не испугать человека, когда придется его умертвить. Прийти к нему в «бытовой» ситуации, тихо и галантно, достать косу из ниоткуда, «рубануть с плеча», и тем самым заставить раскошелится близких на поминки, гроб и кусок земли на кладбище. А душа полетит мытарствовать.